Я или не я - [38]

Холман обнаружил удивительный факт. Если для повторной пересадки брали кожу от того же донора, что и для первой, то пораженные кожные лоскуты отторгались вдвое быстрее первых. Если же для повторной операции использовали кожу нового донора, то ускоренного отторжения не происходило.

Эмиль Холман сделал потрясающе точное предположение, которое могло бы лечь в основу изучения природы несовместимости тканей. Он писал: "Представляется вероятным предположить, что каждая группа трансплантатов вызывает появление своих собственных антител, которые ответственны за последующее исчезновение пересаженной кожи".

Он сделал предположение, но больше не разрабатывал проблему, не продолжал исследований.

Вот почему честь открытия и обоснования иммунологической природы отторжения несовместимых тканей принадлежала английскому ученому Питеру Медавару, хотя он начал работать на 20 лет позже. Но именно он нанес на карту иммунологии реакции тканевой несовместимости.

Во время второй мировой войны доктор Медавар совместно с хирургом Томасом Гибсоном занялся совершенствованием методов пересадки кожи, столь необходимых в военное время. Начал он с повторения опытов Холмана и убедился, что во второй раз трансплантат, взятый ими от того же самого донора, отторгается значительно быстрее, чем в первый, демонстрируя роль иммунизации организма первичным трансплантатом.

В отличие от Холмана Медавар не ограничился предположением. Он провел сотни экспериментов на животных, изучил микроскопическую картину отторжения и определил специфичность иммунизации, получив таким образом главные доказательства иммунной природы отторжения. В 1944 году Медавар опубликовал статью "Поведение и судьба кожных трансплантатов у кроликов". В этой работе было доказано, что механизм, посредством которого отторгается чужеродная кожа, принадлежит к категории иммунных реакций.

Откройте любой учебник, спросите кого угодно, кто первооткрыватель иммунной природы несовместимости тканей, и вы получите правильный ответ: лауреат Нобелевской премии сэр Питер Медавар. А все-таки и до него уже много было сделано. В 1910 году Алексис Каррель сказал: "Ищите природу несовместимости не в хирургических неудачах, а среди биологических причин". В 1924 году Эмиль Холман заподозрил иммунную реакцию. А в 1944 году Питер Медавар открыл ее, вернее, доказал всему миру, что это так.

Любопытно, что Холман не оспаривал чести открытия. В 1975 году уже на склоне лет в одной из своих публикаций, вспоминая ранние работы и свое недоказанное предположение, он писал: "Какую блистательную возможность мы упустили!"

Переливание крови и беременность

Штамп в паспорте

В начале книги я рассказал о том, сколько миллионов человеческих жизней спасла иммунология благодаря искусственной иммунизации — вакцинации — против оспы, полиомиелита, кори и многих других заразных болезней. В этой главе я расскажу еще о двух практических достижениях, масштабность которых даже превосходит первое. Речь идет о переливании крови и так называемой резус-несовместимости матери и плода, то есть ее будущего ребенка.

Каждое переливание крови, которое делает хирург, терапевт, акушер, онколог, травматолог, делается совместно с иммунологом. Переливающий кровь врач держит в руках иглу, а судьбу пациента держит в руках иммунология. Миллионы переливаний, миллионы жизней.

Пятнадцать процентов женщин обречены на резус-несовместимость со своим будущим ребенком. Судьба этих детей определена современной иммунологией. Опять судьба миллионов! И судьбы эти решаются в наши дни так просто, в виде короткой записи. В паспорте стоит штамп. И все. У меня, например, штамп выглядит так: "Группа B(III), Rh+".

Переливание крови чаще всего процедура неотложной, экстренной помощи. При автомобильной катастрофе или другой травме, сопровождающейся потерей крови, определять группу некогда ни у пострадавшего, ни у донора, готового дать кровь. А посмотреть в паспорте — одна секунда. У кого такого штампа в паспорте еще нет, это значит, что он пока еще не охвачен диспансерной службой своей районной поликлиники. Его главные группы крови пока еще не вписаны в паспорт, и, если ему понадобится переливание, придется сначала определить эти иммунологические группы, а потом уже переливать кровь.

Карл Ландштейнер

Карл Ландштейнер получил очень широкое образование. Это не было заслугой только медицинского факультета Венского университета. Большой научный кругозор — результат собственной неуемности.

Официальное обучение — всегда лишь основа. На этой почве и строятся большие знания, широкий кругозор. Частично отбрасыванием ненужного и главным образом поисками дополнительных знаний.

"Auditor et altera pars" — "Выслушай и другую сторону". И Ландштейнер, боясь односторонности своих учителей, ходил на лекции их оппонентов. Он не принимал на веру точку зрения одних ученых, не познакомившись с противоположной точкой зрения.

Студент-медик, полюбивший химию, он еще увлекся иммунологией. Сочетание этих двух увлечений помогло ему стать иммунологом совершенно нового направления.

Ландштейнер окончил университет в 1891 году. Работал в университетских клиниках, в Институте гигиены, а затем в Институте патологии города Вены. Здесь Ландштейнер начал свои оригинальные для того времени иммунологические исследования. Ежегодно он публиковал пять-десять работ. С каждой новой работой все яснее и четче становилась научная индивидуальность исследователя. И параллельно создавался ранее неизвестный аспект иммунологии.