Я или не я - [35]

24 января 1902 года на заседании Венского хирургического общества доцент Эмерих Ульман выступил с докладом "Пересадка почки". Он рассказал об опытах пересадки почки собаки с ее нормального места на шею. И продемонстрировал собаку.

13 марта 1902 года в венском еженедельном "Клиническом журнале" появилась статья Эмериха Ульмана, которая называлась "Экспериментальная пересадка почки". Это не была малозаметная периферийная публикация. Нет, венский журнал в то время был ведущим медицинским журналом Европы. Ульман писал: "Считалось невозможным трансплантировать такой большой орган, как почка. Тем не менее это было сделано, и жизнеспособность пересаженной почки сохранялась вместе с ее физиологической функцией... Дальнейшие эксперименты покажут, могут ли почки быть трансплантированы от одной собаки другой... и, наконец, могут ли (хотя это кажется едва ли возможным) пересаженные почки взять на себя бремя процессов полного очищения крови, то есть останется ли живым животное, если его собственные почки удалить, оставив функционировать только пересаженные?"

27 июня 1902 года на очередном заседании хирургического общества вновь выступал доктор Ульман:

— Вначале меня постигла неудача при трансплантации почки от животных одного вида другому, но сегодня я в состоянии продемонстрировать вам, перед столь выдающейся аудиторией, козу, у которой в области шеи находится трансплантированная туда почка собаки. Вы можете видеть, что почка функционирует совершенно нормально и что моча вытекает по каплям из конца выведенного наружу мочеточника. Я должен искренне признаться, что успех эксперимента удивил даже меня самого. Хотя давно известно, что извлеченная из тела почка при перфузии чужеродной кровью начинает секрецию, я не предполагал, что это возможно в живом организме: такую точку зрения разделяли все специалисты.

Итак, Эмерих Ульман произвел все три вида пересадок: ауто-, гомо- и гетеротрансплантации. По-видимому, он не делал различий между ними. Он не сообщил в печати о дальнейшей судьбе пересаженных почек. И больше никогда не публиковал никаких данных о пересадке органов, хотя много и продуктивно работал как хирург. В 1902 году ему был 41 год, а прекратил он свою академическую работу в двадцатых годах нашего столетия. Неизвестно, почему он увлекся трансплантациями и почему разочаровался в них.

Алексис Каррель начал свои опыты под влиянием Эмериха Ульмана. Он сам писал об этом. И вот сегодня всеми признано: с Карреля началась научная эра трансплантации органов. И это действительно так. Он ее обосновал. Он сформулировал биологическую (не хирургическую!) природу несовместимости. Он ее первооткрыватель. Об этом никто не спорит. И все-таки кто-то был раньше. Это был доцент Эмерих Ульман. Но и он, конечно, был индуцирован кем-то еще...

Алексис Каррель, выпускник Лионского университета, хорошо знал историю медицины, очень хорошо — историю хирургии. Он собрал все достоверные описания тканей и органов. В X веке до нашей эры индусские жрецы успешно использовали для воссоздания поврежденных ушей, носов и губ лоскуты кожи с других мест тела того же больного...

В 1503 году сицилийский врач Бранка пытался пересадить кожу раба, чтобы восстановить нос хозяина. Но Бранка был менее удачлив, чем древние индусские коллеги.

Сведений о пересадках много. Часть из них достоверна, а часть маловероятна. Можно найти описания успешных пересадок. Но больше... убедительные случаи безуспешных попыток. Совершенно ясно, что врачи не умели и не умеют пересаживать ткани от одного человека к другому. Это не получалось, это не удается и сейчас. Индусские коллеги Бранки не более удачливы. Они просто пересаживали ткани того же человека. А Бранка пытался пересадить кожу одного к другому. И даже такой мощный фактор, как "рабская кожа", не помог.

Но на это Каррель не обратил внимания.

Во всемогущество хирургии привыкли верить все: и врачи и больные. Каррель — хирург. И, как всякий хирург, он считает причиной неудач недостаточность мастерства, несовершенство хирургической техники. В этом не сомневались и другие. Так привыкли думать все.

Да и почему думать иначе? Почему бы пересаженной ткани не приживать? Ткань такая же. Кожа, например, у всех людей одинаковая. Даже если раб и хозяин. Даже если побежденный и победитель. И даже... если белый и негр. Чуть больше пигмента в коже, а так совершенно одинакова. А если взять почки или печень, то вовсе не видно никаких различий. Значит, если хорошо сшить сосуды (которые кстати, тоже одинаковые) и по ним к пересаженным тканям или органу пойдет питающая эту ткань кровь (которая тоже одинаковая), все будет в порядке. Ткань ли, орган ли — все равно должны прижить. Так думал Каррель. Так думали все.

В ближайшее время — естественный ход мысли Карреля — хирургия достигнет потолка совершенства в своей технике. Но основной ее метод — отрезание больного органа — невероятно ограничен. Так не может продолжаться дальше. Хирургию вынужденную, разрушительную надо заменить созидающей, заместительной, реконструктивной. Надо удалять больной орган и на его место ставить здоровый.