Я иду - [4]

– Где же ты, принцесса?.. – подсветив тусклым огоньком изображение улыбающейся дочери в косухе, сидящей в кафе за столиком, в очередной раз спросил себя и побледнел – опять слишком близко подпустил самую страшную мысль о ее судьбе. – Нет… нет… – завертел головой, отгоняя этот ночной кошмар, – ты жива и я найду тебя… непременно найду, слышишь?.. – засопел, поцеловал дорогую сердцу фотографию, убрал обратно во внутренний карман и достал почти пустую мятую пачку сигарет, горько закуривая. – Хоть весь мир обойду, но найду…

Сделал затяжку, другую, немного успокоился.

Крысы тем временем уже не на шутку драли банку, да так, что звон и молотящие стуки разлетались по всему заброшенному залитому помещению. А я же, накинув просторный капюшон, откинулся на потресканную влажную стену и задумался, потягивая предпоследнюю сигаретку. Но наслаждался ей, ей-богу, как последней…

– Папа, быстрее!!.. – в восторге кричала Бетти, крепче держась за меня, и разглядывала левый отбойник, сливающийся в единую линию. – Круто!.. Как круто!

– Держись крепче, малышка! – через мотошлем улыбнулся я, выкрутил ручку газа и – вверх по пустой скоростной трассе под рыканье глушителей. – Это еще не предел!

Спортивный мотоцикл уносил нас прочь от оживленного, вечно шумного и пыльного города, позволял насладиться скоростью и встречным ветром. Мимо проносились вывески, рекламные баннеры, билборды, афиши, мелькали ограждения. За ними – неисчислимые высотки, улицы, люди, машины – весь «муравейник». Такое все незначительное, незаметное, неинтересное. Ни мне, ни Бетти не хотелось отвлекаться от дороги, смотреть по сторонам. Обоих сейчас увлекала только езда, визг колес на поворотах и… больше ничего. Время как будто остановилось, его не стало: впереди – горизонт, позади – обыденная серость. И между ними – короткий миг, яркий, прекрасный. Мы были так свободны, так счастливы, что весь мир, необъятный, сложный, казалось, слился в единую разделительную полосу, асфальтовое покрытие, стал простым и понятным. А закатное солнце, тщетно слепящее меня через тонированное забрало, будто куда-то увлекало, заманивало, раззадоривало, заставляя цепко держаться за руль и… гнать, гнать, гнать без оглядки…

– Пап, может, заедем куда-нибудь… перекусим? – сквозь вой ветра и ор двигателя услышал голос Бетти. – Возьмем по гамбургеру и коле. Что скажешь?

– Ну а что я могу сказать? – усмехнулся я. – Конечно я «за»! Вон, кстати, какая-то забегаловка вдалеке… – сбавил скорость, пригляделся, – можно туда и заглянуть, в принципе. Да и народу, думаю, там немного.

– Тебе решать, пап, – ты же за рулем-то, – засмеялась дочка, покрепче прижалась к моей мотоциклетной куртке.

Остановились на полупустой парковке забегаловки Biff Day's. Заглушил двигатель, снял шлем, вместе с Бетти слез с мотоцикла, поставил на подножку.

– Пойдем? – вытащив ключ зажигания, улыбнулся я зевающей дочке и приобнял. – О-о-о! Кого-то, вижу, дорога утомила, а сама мне говорила: «Да я хоть до ночи кататься готова!» – и засмеялся.

Бетти насупилась и беззлобно толкнула в плечо.

– Займи пока местечко, а я чего-нибудь закажу, – оглядев полупустое помещение с семейной парой у окна слева и скучающим кассиром в чудной шляпе и фартуке, распорядился яи-к кассе.

Проводив дочку ласковым взглядом, – дождался, когда она займет столик возле прохода, окликнул молодого парня с раскрасневшимся лицом и заказал по коле и большому фирменному гамбургеру. Пока готовился заказ, посмотрел на уставшую Бетти. Та играла в телефон, потом, видимо, почувствовала, как смотрю на нее, подняла глаза, искренне улыбнулась и кокетливо поправила волосы. Расплатившись, – забрал поднос и направился к дочке. Присел рядом. Бетти переложила черно-желтый шлем на свободный стул и принялась за прохладную газировку со льдом.

Помолчали.

– Теперь увидимся только в следующее воскресение?.. – нарушила она тишину, потягивая колу через трубочку.

– Твоя мама так решила… – разочарованно и без намека на укор ответил я, кусая гамбургер. – Она считает, что так лучше для тебя…

– Почему ты не поговоришь с ней?., – расстроенно спросила дочка, разворачивая сэндвич. – Яуверена, что она поймет все и… – запнулась, взгляд похолодел, словно хотела сказать что-то весомое, но потом передумала, сдержалась, – в конце концов, ты – взрослый человек и имеешь право видеться сродной дочерью чаще!..

– Бетти… – вздохнув, начал я, отпил колы. Голос подводил, дрожал. – Все не так просто… – достал зажигалку, пачку сигарет, закурил. – Понимаешь…

– Просто это ТЫ ничего не хочешь менять… – сердито и обиженно высказала она, кинула на поднос надкусанный гамбургер. – И видеть меня тоже… – посмотрела на меня заслезившимися глазами. – А я устала ждать каждое воскресение, чтобы увидеть тебя вновь!.. Мне надоело! Слышишь?!

– Принцесса…

Но дочка отвернулась, тихо всхлипнула.

Обнял, утер слезы со щечек.

– Я обязательно с ней поговорю, – погладив по рыжим волосам, пообещал я. – Мы что-нибудь решим. Хорошо? Хорошо, малышка?.. Ты веришь мне?..

Замолчали.

Крысы визгливо запищали и безвозвратно выдернули из воспоминаний, какими так дорожил. Недовольно тихо выругался, выплюнул окурок, вгляделся в темноту.