Я иду к тебе - [5]

— Послушай! — Гримаски забегал от волнения. — А если я заработаю… отработаю, в общем, тоже перекодируюсь в этот чёртов «В»-код, мы сможем быть вместе?

— Конечно, милый друг! — голос Невери потеплел.

— Друг… вообще-то я рассчитывал на большее, Невери. Мне ведь предсказали, что…

Символы вдруг сгустились, уплотнились, слились с новыми цифрами, которые, будто принёс ласковый ветер, и марево вокруг замерцало зелёными искрами. Гримаски услышал нежный вздох и звук сладкого поцелуя, словно… словно…

— Невери?

— Да-да, Грими! Конечно, Грими, — в голосе Невери послышались нотки нетерпения. — Всё, что тебе нужно сделать, это новую кодировку. И тогда… Ох, любимый!

Символы заискрились с новой силой, красные всполохи побежали снизу-вверх по зелёным огням, которые неистово кружились над головой Гримаски, и мир вокруг наполнился электрическими разрядами. Гримаски посмотрел на своё тело: волосы на нём встали дыбом и отливали зелёным огнём.

— И тогда? Невери, что тогда?

Короткие молнии, забившие вдруг из водоворота символов и цифр, отбросили Гримаски в воду. Он упал навзничь и закачался на поверхности. Цифровое марево разорвало алыми всполохами, которые сформировались в искрящийся шар. Он медленно поплыл вверх, переливаясь негой и любовью.

Гримаски поднялся на ноги: здесь было мелко. Ему всё казалось мелким и незначительным. Кроме Невери. Гримаски смотрел на пульсирующий шар, уносящий его мечту, и улыбнулся. Он теперь знал, что нужно делать.

* * *

— Опять ты?!

Рукастая женщина сидела за прежним столом, заваленным ворохом бумаг. Перед ней в воздухе колебалось что-то блёклое и нерешительное. Гримаски быстро подошёл по гранитному полу, который он материализовал миллисекунду назад.

— Где тут можно заработать кредиты?

— В дата-центрах, — машинально ответила женщина, косясь на новичка, безуспешно пытавшегося обрести себя.

— Здесь тоже есть дата-центры? — изумился Гримаски.

— Полно, — равнодушно пожала плечами женщина. — Здесь же цифровой мир. А тебе они зачем?

— Хочу перекодироваться.

— А… — женщина многозначительно кивнула. — Твоя Сансара увлеклась модными штучками?

— Невери. Мою Сансару зовут Невери! И она прогрессивная. Перенеси меня.

— Конечно! — скептически заметила женщина и зачем-то хлопнула в ладоши. — Сделано! — крикнула она и пропала вместе с новопреставленным бессмертным.

* * *

— А что вы умеете делать? — жирная блохастая гусеница ползла по яркому синему лучу, уходящему в бесконечность.

Таких лучей здесь было бесчисленное множество. Некоторые светились чистым сине-голубым светом, на единичных лучах образовались пятна и серая муть.

— Ну, в прошлой жизни я был мусорщиком, — Гримаски старался не смотреть на руководителя дата-центра, мирно ползущего в неизвестность.

— О! Мусорщик! То, что нужно! — по спине гусеницы пробежала волна, так что несколько блох свалилось на соседний луч, залипнув на нём серой мутью.

— А разве здесь есть что убирать? — удивился Гримаски, озираясь по сторонам.

— Конечно! Полно! Смотрите! — гусеница вдруг взмыла вверх, расправив нежные крылья, и приземлилась около тёмного нароста на луче. — Вот! Здесь надо чистить кэш, а вон там, — несколько взмахов крыльев, и гусеница плюхнулась на нижний луч, подёрнутый мелкой плесенью, — надо убрать куки, будь они неладны!

Пока блохи объедали нежные крылья руководителя, Гримаски бродил между лучей, дивясь, что его профессия оказалась востребованной даже в цифровом мире будущего.

— Вон там возьмите хозинвентарь и за работу, — деловито продолжила гусеница.

— Это же обычная метла! — Гримаски в недоумении вертел в руках архаичный инструмент. — У меня в реальной жизни и то была специальная машинка…

— Здесь тоже реальная жизнь, — гусеница обиделась. — Берите и метите, и вы быстро заработаете себе столько кредитов, сколько нужно!

— Мне нужен «В»-код. Родители мне дали десять кредитов. Сколько времени мне придётся мести ваш кеш?

— Это не мой кеш. Это общий кеш, — гусеница ещё больше помрачнела. — Начинайте работать, хоть вы мне уже не нравитесь. Думаю, что лет за пятьдесят вы управитесь.

— Пятьдесят лет! — воскликнул Гримаски и со злостью посмотрел на гусеницу.

— Что значит пятьдесят лет по сравнению с вечностью? — гусеница уползала вдаль по синему лучу, и её было едва слышно. — Ничто. Полное ничто.

Гримаски принял свой обычный вид, зорко оглядел хамелеоновскими глазами ближайшие места загрязнений и сжал метлу в жилистых руках.

— Невери, я иду к тебе, — сказал он и снова стал мусорщиком — теперь бессмертным.

* * *

Вторые пятьдесят лет дались Гримаски значительно легче. Цифровая форма существования допускала возможность мгновенного перевоплощения и перемещения. А уж сублимация приобретала поистине футуристические формы. За эти годы Гримаски наигрался вовсю: кем он только не был!

Первое время он искал Невери, и они даже встречались несколько раз, но это были странные свидания: он сидел в облаке из едва различимых цифр, а иногда и они были не видны, если Невери не хотела этого. Слепоглухонемая любовь.

Тогда Гримаски оставил эти попытки, целиком сконцентрировавшись на работе. Изредка он узнавал об успехах Невери, слухи о которых мгновенно разносились по Красной Таре. Невери увлеклась новым веянием: прыжками в космос. Когда ей удавалось добраться во Вселенной дальше всех, об этом гудел весь цифровой мир.