Я иду искать. История вторая - [42]

Гоймир долгим неприязненным взглядом смерил Олега:

— Чаешь — гривну на шею пожалую?

— Да не чаю,— пожал плечами Олег. — Тебе не все равно, кто к ним пойдет? Может, они уже навстречу движутся, если Антон добрался.

— Самому сходить, нет... — Гоймир заколебался, но Олег тряхнул головой:

— Не заблужусь. Что им сказать?

— Да все обскажи, что у нас с Дружинных Шлемов и было. И про их дела расспроси...

— Хорошо.

Олег пошел к своему снаряжению. Йерикка поймал его за ковбойку.

— Почему идешь? — понизил он голос.

— Я же говорю — прогуляюсь, — ответил Олег.

— М? — поднял бровь Йерикка. — Ладно.

— Не пойму, — прищурился Олег, — что ты меня контролируешь?

— Хочу тебя вернуть Бранке в целости, а не фрагментарно.

— Хитрый ты парень, Эрик,— повторил Олег, бросив взгляд на солнце. — Хоро­шо иметь такого друга. И плохо — врага.

— У меня их нет, — улыбнулся Йерикка, вытягивая ноги.

— Совсем нет? — опустил глаза Олег и смерил Йерикку взглядом. — Врагов?

Йерикка продолжал улыбаться чуточку отстраненной улыбкой. И ответил:

— Живых, — а потом задумчиво сказал: — С тобой пойти, что ли?

— Ага. И отвезти меня в колясочке — пусть агусенька подышит свежим возду­хом, — ядовито согласился Олег. — Нет уж. Прогуляюсь. Пока! — и он, повер­нувшись, весело махнул рукой, зашагал прочь, на ходу поправляя снаряжение.

* * *

Олег шел через сосняк без дороги, держась по солнцу указанного нап­равления и преследуя одну цель — выйти к веси как можно скорее. Его окружала северная красота — прямоствольные сосны, густая поросль папоротника под ногами, а на редких открытых местах грело солнце и из верескового ко­вра поднимались гранитные глыбы серого и алого цвета. То и дело попада­лись ручейки. Высокое бледное небо было безоблачным.

Но Олег давно перестал замечать эту красоту, лишь по временам, когда лес расступался широко, и далеко-далеко на западе сверкало море, мальчиш­ка замедлял шаг. Но и это он делал лишь для того, чтобы пробормотать пару нелестных слов в адрес различимых на этом блеске серых штрихов — кораб­лей десантной эскадры.

Он перебрался по бревну через широкий бурный ручей. И сразу же встал на колено.

В нескольких шагах, у большой глыбы, похожей на ракету, готовую к старту, лежал ничком человек в форме горного стрелка. В правом виске чернела дыра, залитая свежей кровью. Подальше лежал второй — на спине, с развороченной грудью. Третий, четвертый и пятый виднелись еще дальше — что с ними, бы­ло неясно, но то, что они мертвы, сомнению не подлежало.

Ироничное уханье совы, раз давшееся совсем рядом, заставило Олега вс­кочить, вскинув руку:

— Салют!

Парня своих лет, появившегося из-за «ракеты», Олег чуть-чуть помнил по ярмарке — это был Мирослав, правая рука Квитко из племени Снежных Ястре­бов, как и Рыси, оставшегося зимой без взрослых мужчин. Поднявшегося впереди из вереска рослого немолодого мужчину Олег не знал, цвета его тоже не были знакомы, но он догадался, что это и есть Дрозах, Лис. Стволом вверх Дрозах держал длинную СВД. Подальше появился мужчина с АКМС при подствольнике — тоже Лис, наверное.

— Добрая встреча, приемыш, — добродушно поздоровался Дрозах. Олег кив­нул:

— Чем это вы тут занимались?

— Я иду-от,— пояснил Мирослав. — А они мне навстречу. Но они-то тут уже сидят, одно! Так того — я. А тех — то они.

— Все ясно, — согласился Олег. — Ну, обошлось, и хорошо.

— Куда как добро! — захохотал Дрозах. — И то добро, что не разминулись лесом! Ладом, пошли вон до тех пёночков, говорить... Й-ой, а что ж воеводы ваши, индо заняты так?

— Опаской живут, а наших голов не чтоб жаль, — подмигнув Олегу, ответил Мирослав. — Да пошли.

Они двинулись по вереску к сосновому борку в сотне шагов от того места, где стояли.

Олег чуть приотстал. Дрозах и неизвестный молчаливый его спутник шли почти рядом. Мирослав вырвался вперед и шагал уже по опушке, держа на плече американский карабин «кольт» с массивным подствольником.

— Пёночки-то где? — спросил он, повернувшись.

— Глянем, глянем! — откликнулся Дрозах. — Там-то их ровным четыре...

Олег нагнулся — поправить ремни кута — уже у самых сосен.

Когда он выпрямился — перед ним никого не было. И мальчишка не сразу понял, что его спутники... ЛЕЖАТ.

Никогда в жизни не было Олегу так страшно. Даже когда их с Богдан­ом захватили в плен. Там все было понятно, а тут... Тихий сосновый бор светился насквозь, как решето, было солнечно и тепло, но от этого происхо­дящее казалось еще более жутким и нереальным.

Ближе всех лежал оставшийся безымянным Лис — и Олег мог видеть со­вершенно отчетливо дырочку от пули точнехонько между бровей и застывшее на лице спокойное выражение: убитый так и не понял, что с ним произошло. Подальше, уткнувшись лицом в валежину, замер Дрозах. Прядь волос на затылке слиплась от крови — там, очевидно, скрывалось выходное отверстие. И шагах в пятидесяти лежал на спине, разбросав руки и ноги, Мирослав.

— М-мир... — обрывисто окликнул Олег. Его била дрожь; он ощущал на себе внимательный, пристальный взгляд стрелка. И все-таки пошел на подламываю­щихся ногах к Мирославу. Мальчишке казалось, что он идет, разрывая грудью плотную, упругую паутину... и только пройдя половину расстояния, он понял с беспощадной отчетливостью — это страх.