Я иду искать. История первая - [119]

— Легче так-то? — невинно спросила она.

— Угу, — хмуро ответил Олег. Йерикка почему-то не менее хмуро грыз мосол, потом в сердцах трахнул им по столу, выбивая мозг.

— Одичал в горах, право, — извиняющимся тоном заметил Чужой. Степан отмахнулся:

— Ничё, я тоже мозги люблю.

— Стёп, Славко у тебя? — от входа осведомился амбального телосложения бородач в маскхалате, с «калашниковым» поперёк груди, заглядывая в балаган, как к себе домой.

— Здесь, здесь, садись, — Степан махнул рукой. — Рубай, до чего дотянешься.

— Да ел я, во уже, — амбал чиркнул себя по горлу, но сел, пододвинув скамью и непринуждённо кладя АКМС между рыбником и миской с варениками. Если он и ел, то заметно это не было — вареники со скоростью хорошо натренированных солдат сигали на ложку, в ней — до миски со сметаной, а оттуда — в рот. При этом амбал усиленно делал Чужому какие-то знаки глазами и свободной рукой.

— Жуй спокойно, — предложил Чужой, разрезая поросёнка. Амбал судорожно заглотил последний вареник, а младшая дочка Степана задумчиво сказала:

— А у дяди Феди отсюда, — она показала на горло, — и выше пятнадцать вареников умещается.

Балаган вздрогнул от хохота. Амбал покраснел и махнул рукой:

— Ды... чего я там съел-то?. .

— Тебе же сказали — пятнадцать вареников, — пояснил Чужой серьёзно.

— Ну пошли, пошли, дело уже есть, — теперь амбал сигнализировал сразу обеими руками.

— Что ты скажешь? — Чужой поднялся. — Пошли, ребята. Поесть не дадут... Вольг, автомат оставь. После заберёшь.

— Зачем? — агрессивно спросил Олег. Йерикка мягко попросил:

— Оставь... Пошли.

* * *

...Балаган, к которому они подошли, была даже не городским, а лесным. Там торговали стеклянными бусами, подделками под драгоценные камни, браслетами, ожерельями, подвесками — короче, как сказали бы на Земле, бижутерией. Хозяин — молодой весёлый мужик — управлялся вместе с красивой женщиной, похоже — женой и с мальчишкой лет 13-14, не сыном, скорее всего, а племянником. При виде их трудно было поверить, что все трое — данванские агенты.

— И пацан? — изумился Олег, когда они с Йериккой подходили к балагану, и рыжий горец растолковывал ему, что и как. На этот вопрос он жёстко ответил:

— Все трое — хобайны. Понял?

— Понял, — ошеломлённо ответил Олег, наблюдая, как Гостимир и Бранка вместе подошли к прилавку, хозяин пошутил, все засмеялись, и Бранка начала, требовательно покрикивая на Гостимира, примерять ожерелье из эмалированных бусин. Чужой подходил с другой стороны — быстрым, деловитым шагом, во всём его облике ясно читалось — иду мимо, до бабских безделушек мне дела нет.

— Мужик нужен живым, — продолжал Йерикка. — Его можно только ранить. Двух других — ликвидировать.

— Мальчишку? — Олег посмотрел на привалившегося к стенке балагана русого паренька, который рассеянно крутил в пальцах рубль, чему-то улыбаясь, и честно сказал: — Я не смогу.

— Женщина твоя, — без возражений кивнул Йерикка. — Запомни, Олег, — он назвал Олега настоящим именем, — это не шуточки, не горные стрелки, не хангары. У них — оружие. И они его пустят в ход чуть что... Идём. Сигнал — Чужой подойдёт, спросит: «Золотые не поменяете?» После этого — стреляй сразу. Сможешь?

— Да, — холодея, ответил Олег и, расстегнув кобуру, заткнул наган со взведённым курком сзади за пояс.

— Застегни кобуру, — приказал Йерикка, пряча свой парабеллум под плащ.

Они подошли неспешно, Йерикка поздорововался с Гостимиром и Бранкой. Олег, изображая совсем чужого, остановился у прилавка, рассеянно разглядывая украшения. Краем глаза он заметил, что Чужой сбил шаг, порылся под одеждой, досадливо мотнул головой, огляделся — и направился к балагану.

— Да пойдём, — унылым голосом бубнил Гостимир, — задались тебе стекляшки крашеные...

— Всё одно — красиво, — Бранка что-то подняла на свет. — Одно настоящие камни-то того цвета не бывают... Возьмём, а?

— Золотые не поменяете? — спросил Чужой, опираясь левой рукой на прилавок. Эти слова Олег услышал, как во сне...

Гостимир, сбивающий Бранку наземь.

Мальчишка — в развороте, в броске, с вытянутой рукой.

Чужой — с вытянутыми вперёд руками, пальцы растопырены.

Мужчина, падающий наземь с перекошенным лицом.

Йерикка с пистолетом.

Наган выстрелил в упор — пламя расплющилось о рубаху женщины повыше грудей. Олег выстрелил ещё раз — в почерневшую ткань. На прилавок, глухо стукнув, упал короткоствольный пистолет с широким дулом. Она не успела нажать спуск и косо повалилась за прилавок.

Мальчишка — лицо сонное — сползал по стояку наземь, оставляя на отполированном дереве чёрный след. Между закатившихся — одни белки видны — глаз темнела аккуратная дырочка. Чужой, перемахнув прилавок, сноровисто и зло вязал безвольного старшего хобайна.

— Видал? — Йерикка показал кровоточащий след на левом виске. — Раньше успел, гадёныш.

— Чем? — слабо удивился Олег, опуская наконец наган.

— Да рублём, — зло сказал Йерикка. — Как он там, Чужой?

— Дышит, — пропыхтел тот. — Тяжёлый, гад!

— Как это ты его? — спросил Олег, пытаясь засунуть оружие в кобуру и не попадая. — Чужой?

— Можем кое-что, — тот поднялся на ноги. Отовсюду спешили люди с оружием, кто-то кричал: «Купца, купца кончили!» — ему отвечали: «Грабёжника вяжут!» — ещё кто-то поправлял: «Хобайны объявились!» Собралась толпа. Олег почувствовал себя глупо и, чтобы не встречаться взглядом с десятками чужих людей, нагнулся помочь Бранке, которая всё ещё сидела на земле. Девчонка молча оперлась на его руку, встала, но ни слова никому не сказала. Олегу в том числе...