Я и оборотень - [59]

— Пей, — протянул Гордей Рите большую чашку чая, и та ее охотно приняла, бросая на него виноватые взгляды.

— Прости меня, — попросила она.

— Прощу, когда ты согреешься и все мне расскажешь по порядку.

Она кивнула и принялась прихлебывать из чашки. Гордей и себе сделал чаю, потому как тоже промок. И какое-то время они оба молчали, думая каждый о своем.

Гордей смотрел на Риту и понимал, как она сейчас далеко от него. Особенно в мыслях, которые все заняли те перемены, что происходили в ее жизни. Ни она, ни он еще не осознали того нового, что вторглось в жизнь девушки, но оно было здесь, именно в этой стране, куда направила ее воля духов.

В нем Рита видела надежную опору. Гордей не сомневался, что нужен ей, как слепому поводырь, что рядом с ним ей спокойнее. В конце концов, у него были деньги, и она не вчера родилась, чтобы не задумываться и об этом. Все это он готов был и дальше делать для нее и не по доброте душевной, а потому что в какой-то момент эта девушка стала для него смыслом жизни, словно до этого он только и жил в ожидании ее появления.

Гораздо больше Гордея пугало собственное отношение к Рите. Впервые в жизни он любил, и любовь эта с каждым днем становилась только сильнее. Никогда его не пугали трудности, да он их просто не замечал, а сейчас боялся потерять эту малышку, отпугнуть ее своей любовью. И он старательно гнал мысли о том времени, когда она перестанет в нем нуждаться, когда обретет саму себя — настоящую. Что станет тогда с ним? Сможет ли он жить дальше без нее?

— Они звали меня по имени. Риэтта… Разными голосами — кто громче, кто тише… — заговорила Рита, разрушая грустную задумчивость, в которую погрузился Гордей. — От их голосов я проснулась и даже не сразу поняла, что звучат они только в моей голове. Но теперь я точно знаю, где они.

— И где же?

— Там, в море, — махнула она рукой на дверь.

— Откуда такая уверенность?

— Меня туда тянет со вчерашнего вечера. Мне даже кажется, что пусти меня в море, и я смогу безошибочно указать путь…

— Путь к острову людей тумана? — уточнил Гордей.

— Да, — тихо откликнулась Рита. — Он совсем рядом, но он проклят, и путь туда нам закрыт, — она спрятала лицо в ладонях и всхлипнула: — И я не в силах помочь им!..

— Иди сюда, — взял ее Гордей за руку и пересадил к себе на колени. Он просто не мог смотреть на нее даже с такого расстояния, видеть ее отчаяние и не иметь возможности утешить. Все, что он мог подарить ей прямо сейчас, так это частицу своего тепла и ласку.

— Согрей меня. Прогони голоса, — обхватила она его за шею, заглянула в глаза и прошептала в самые губы за секунду до того, как он накрыл их своими.

Простой поцелуй… Сколько губ перецеловал Гордей за свою жизнь! Но ни одни ему не казались такими сладкими, мягкими и податливыми. Он словно пил из живительного источника, и с каждым глотком становилось легче. Ее прохладный язычок возвращал его из темных лабиринтов грустных мыслей и сомнений. Каждое его касание приближало его к свету, а где свет — там и жизнь, теперь Гордей это знал точно. И этим светом для него была эта хрупкая девочка, только рядом с ней он чувствовал себя живым и нужным.

Гордей поднял Риту на руки и перенес на кровать. Он видел, как блестят ее глаза в предвкушении того, что получит от него. А дарить он ей хотел много — всего себя, и с такой щедростью, с какой еще никому не раскрывался.

Он целовал ее шею и чувствовал, как трепещет тоненькая жилка, как в нетерпении вожделенной ласки зарываются тонкие девичьи пальчики в его волосы.

Нарочито медленно он распахнул на ней полотенце, лаская пальцами каждый высвобождающийся кусочек тела, наслаждаясь теплом и шелковистостью ее кожи. Ее грудь — она была совершенна, по юному упруга, не большая и не маленькая, а именно такая, чтоб сводить с ума одним своим видом.

Тихий стон слетел с губ Риты, когда Гордей коснулся языком ее соска, втянул его в рот, чувствуя, как тот мгновенно затвердел и стал до крайности чувствительным. Возбуждение такой силы клокотало в нем, что он едва сдерживался, чтобы не взять ее прямо сейчас, не погрузиться в нее до основания, заявляя тем самым свои права на нее. Но с ней так нельзя. Даже в ту первую ночь, когда взял ее если не силой, то точно обманом, за которую ему теперь было стыдно, он старался быть нежным. Хоть бог ему свидетель, как сильно он тогда хотел ее, каких трудов ему стоило сдерживать свою страсть. Вот и сейчас он должен сначала подарить ей наслаждение, чтоб она захотела отблагодарить его, распахнулась ему навстречу.

Рука Гордея скользнула вниз и коснулась ее влажной сердцевинки. Она уже была готова, но он хотел, что она попросила… Палец нащупал самый чувствительный бугорок и принялся нежно теребить его. Своими губами Гордей ловил стоны, срывающиеся с губ Риты. Он приблизил ее к вершине, но остановился, не доводя до нее. Вздох разочарования вырвался из груди девушки, когда он убрал руку.

— Попроси, — прошептал ей Гордей в губы. — Скажи, что хочешь меня… — больше всего на свете он сейчас хотел услышать от нее слова любви, но просить об этом никогда не посмел бы, как и сам признаться в своих чувствах тоже не рискнул. Наверное, для это еще не пришло время. И наступит ли оно, Гордей не знал.