Я и мой друг ОКР - [2]

2. Моя история

Существует две формы ОКР. «Стандартная», или традиционная форма ОКР – это когда присутствуют спайки и выполнение физических ритуалов, чтобы ослабить беспокойство, связанное с этими спайками. Например, одни могут думать, что если они не будут убирать свой дом каждый день щеткой и отбеливателем, они заболеют смертельной болезнью. Спайк или нежелательная мысль это «если ты не убираешь дом каждый день щеткой, ты заболеешь». Хотя человек осознает, что это иррационально, он/она вынуждены выполнять физический ритуал уборки дома щеткой каждый день, чтобы ослабить беспокойство, вызванное спайком. Навязчивость это спайк, принуждение это физический ритуал. Это, безусловно, самая распространенная форма ОКР. Хотя в моей жизни такая традиционная форма была в течение короткого периода времени, моя первичная форма была другой, известная как Просто Навязчивая форма ОКР, или «Pure-O» (от англ. «Pure Obsessive»-чистая навязчивость). При такой форме навязчивость – спайк, но принуждение это больше психический, чем физический ритуал. Я не выполнял физических ритуалов, таких как навязчивая уборка или уклонение. Моим ритуалом была попытка «разгадать» спайк и заставить его уйти.

Мой первый спайк произошел, когда мне было 14. Я был на девятой ступени баскетбольной команды и был очень хорошим бомбардиром. Я правша. Один раз я заметил, что мой левый большой палец сгибается, когда я забиваю. Я всегда так делал, но когда я обратил на это внимание, я не мог выкинуть это из головы. Это было все, на чем я мог сосредотачиваться и мои броски в корзину шли к черту. Я не мог ничего поделать, и из-за меня наша команда проиграла наши первые 8 игр. В течение следующей половины сезона я прилагал сознательные усилия, чтобы держать мой левый большой палец, в то время как я забиваю. Это срабатывало. Я начал забивать так же, как я делал это раньше, и мы выиграли наши последние 9 игр. Я знаю, что хотя я был способен работать без этой проблемы, семя ОКР было посажено. Внезапно я стал понимать, насколько сильным и разрушительным может быть мой разум.

Следующий раз ОКР посетило меня где-то год спустя. Я отчетливо помню, как я, второкурсник, сидел на уроке биологии. Я всегда был хорошим студентом с небольшими проблемами, связанными с изучением нового материала. Внезапно я подумал, «Интересно, если я скажу себе, что я не могу понять то, что читаю, буду ли я способен понять это?» Конечно, не я не смог. Все, на чем я мог сфокусироваться – это была эта мысль в голове. Это было, как будто я читаю чистые страницы. Хотя это был второй спайк в моей жизни, он был первым, который действительно приносил вред и затрагивал мою жизнь. В баскетболе мне было достаточно просто физически приспособиться и проблема была решена. Но сейчас я был подавлен. Как я мог добиваться цели и даже выживать в мире, будучи неспособным что-нибудь прочесть? Этот спайк стал основой большинства моих спайков: самосаботажные мысли, которые что-то забирали от меня. Этот день мой мир официально изменился.

За следующий год или около того мой спайк, связанный с чтением, возникал несколько раз в день ежедневно. Как я мог быть веселым, когда я теперь я не способен читать. Я не был домоседом, но волею судьбы стало иначе. Подсознательно я думал: «Когда я говорю себе, я не могу читать, и я не могу, все нормально. Я могу продолжать быть забавным и веселым». Это работало, я стал намного более популярным среди друзей в моем классе. Реагируя таким образом на мой спайк, я придавал большее значение тому, чтобы быть забавным, а не чтению. Он так же был для меня источником уверенности. Каждый раз, будучи способным делать это, чтение переставало быть чем-то важным для меня, и я снова был способен читать! Хотя это было подсознательно и неумышленно, это умение справляться с трудностями так изменило мою жизнь, как спайк чтения, я только не понимал, почему намного позже.

Я сидел в баре с группой новых друзей, с которыми я познакомился в Государстве парней, семинаре для почетных студентов, изучающих правительство, когда возник мой следующий спайк. Я занимался обычными делами, будучи таким веселым, как только мог. Мы все пришли в бар после того, как поболтали о всяких глупостях. Со мной всегда все напивались вдрызг, рассказывая шутки и истории. Я присел передохнуть и посмотрел на стену. Сам не знаю, почему я подумал: «Интересно, если я скажу себе, что я не могу быть смешным, смогу ли я быть таким?». Внезапно я не смог. Это было, как будто кто-то еще вошел в мое тело, а я его покинул. Я помню, что все спрашивали у меня, все ли со мной в порядке, и так до конца недели, потому что я стал замкнутым, едва разговаривая со всеми. Это было впервые в жизни, когда я почувствовал, что такое настоящая депрессия. Было не смешно, она забрала у меня способность учиться и мою личность.

Сейчас я понимаю, что я был другим. Что я такого сделал, что заслужил такое? Я начал размышлять о своей жизни, стараясь понять, что я сделал не так. Я был высокомерным ребенком. Я думал, что я – это подарок Бога миру. Может, это был его способ уничтожить меня. Неважно, хотя со сколькими теориями я не сталкивался, насколько правильными они не были, ничего не менялось. У меня была сейчас новая реальность, и я застыл. Я так ужасно хотел, чтобы эти мысли пошли прочь. Я так тяжело старался силой выкинуть их из моего мозга, сосредоточиться на чем-нибудь еще. Это не работало. Одно открытие, которое я сделал в течение этого периода времени, было понимание того, почему эти самосаботажные спайки работали. Я не мог помнить, что я читал, потому что все мои мысли были о спайке чтения. Я сосредотачивался на нежелательной мысли больше, чем на материале. Я не мог быть веселым из-за той же причины. Поток случайных мыслей, что нужно быть веселым, был остановлен и заменен отдельной мыслью, а это принесло страх в мое тело. Я, наконец, понял, что это было фокусирование на проблеме, но это не помогло мне освободиться от этих самосаботажных нежелательных мыслей.