Я - Джек Потрошитель? - [7]

— Низкий, да? Как у мальчика в пору полового созревания… Звучит, наверное, вульгарно?

— Да нет, просто немного диссонирует с оболочкой, но мне такие голоса нравятся. Звучит, как старинный ресторанный шлягер.

Кажется, угодил — Таня спрятала улыбку.

Изредка обгоняемые машинами, мы прошли остановки три, и Таня остановилась на развилке дорог.

— Ты спишь с Леной? — вдруг спросила она без всякого перехода.

Я глупо хихикнул:

— Я?!

— Ну, не я же!

— Понятно… С чего ты взяла?

— Так… женское чутье.

— Считай, что сегодня ты его потеряла.

Таня высвободила руку.

— Так "да" или "нет"?

Я стал надвигаться на девушку, она — отступать.

— Это так важно?..

— Да…

— Тогда "нет", — голос у меня становился похотливым. — Глупость какая… Лена вдвое меня старше…

Все так же отступая, Таня улыбнулась:

— В сексе ровесники не требуются.

— Лена — холодная женщина… — привел я новый аргумент.

— Кто?!

— Ну, не я же…

Девушка рассмеялась:

— Я это заметила… А насчет Лены ты ошибаешься: она с виду "Снежная королева", а, в сущности, обыкновенная шлюха.

Ее слова покоробили меня.

— Ты-то откуда знаешь? — Не смог я сдержать нотки неприязни.

— Знаю, — ответила Таня, и я поверил. — В жизни Лены было много мужчин, есть они у нее и сейчас. Между прочим, свою карьеру Казанцева тоже строила не без помощи своих пленительных форм. — Таня кинула на меня быстрый взгляд, оценивая то впечатление, какое производят ее слова, и осталась довольна. — Впрочем, мне-то что?… Спи с ней, если нравится.

Мимо проехала машина и, ослепив нас фарами, ехидно посигналила. Таня схватила меня за руку, потащила вправо от дороги.

— Пошли быстрее, дождь начинается.

Развенчанная добропорядочность Лены неожиданно пробудила во мне ответную ревность, однако девушка рядом со мной, из которой я сегодня намеривался исторгнуть крик любви, просто сводила с ума. "Никогда бы не подумал, что я такой любвеобильный!" — подумал я и почти вприпрыжку побежал за ней.

Танин дом замыкал собой квартал, за ним раскинулся отведенный под новостройку большой пустырь. Девушка остановилась у третьего подъезда, все четыре этажа которого были ярко освещены. Волосы Тани развевал ветер. Она с трудом удерживала полы плаща. Накрапывали первые капли.

— Все. Я пришла!

Увы! По ее категоричному тону я заключил: приглашения на вечернюю чашку кофе не последует. А жаль!.. Я устал изображать белого медведя, попавшего в пустыню Сахару: нижняя губа тряслась, как плохо застывший холодец — хотелось в тепло, но пришлось прощаться, как джентльмену.

— Мы завтра увидимся? — спросил я, целуя руку Тани.

— Зачем нам встречаться завтра, если мы можем не расставаться сегодня?

Губа застыла.

— Ты серьезно? — я ей не поверил.

В глазах Тани плясали озорные искорки.

— Вполне. Сегодня Ленке я тебя не отдам. Пусть позлится… Ты покури пока. Я поднимусь первой, потом ты.

К чему такая конспирация?

— Если соседи увидят, как я вхожу с тобой в квартиру, подумают, что я привела на ночь мужчину. А если увидят, что ты пришел позже, решат, что это сантехник.

Я подхватил:

— А если увидят, что кто-то лезет в окно, подумают, что прибыл пожарник или кот Васька прогуливается по подоконнику?.. Логике ваших соседей мог бы позавидовать сам Аристотель.

Таня негромко рассмеялась:

— Я пошла, — и исчезла в подъезде.

— Квартира какая? — вдруг вспомнил я.

Сверху раздался шепот:

— Второй этаж, дверь слева.

На прыгающих ногах я честно в течение десяти минут отстоял вахту и, замирая от восторга, поскакал по ступенькам. Как и обещала Таня, дверь в квартиру оказалась приоткрытой. Я ступил в прихожую с тремя дверьми: налево в — гостиную, направо — в спальню, прямо — в длинный коридор. На матовых стеклах — примитивные изображения комнат. Бра тускло освещало трюмо с безделушками. Попал, кажется, туда: на вешалке висел плащ Тани. Я захлопнул дверь, на два оборота повернул ключ, предусмотрительно вставленный хозяйкой в замочную скважину, и заглянул в спальню, — кровати заправлены и никого нет. Косой прямоугольник света, падающего из прихожей, высвечивал в гостиной часть ковра и ножку стола. Я направился туда, за что-то зацепился, на что-то налетел и чертыхнулся.

— Тише ты медведь! — раздался за спиной сухой смешок. — Сюда иди.

Я оглянулся: в углу, сквозь плотную ткань портьеры светился еще один дверной проем. Отдернув занавеску, вошел. Обидно, что у меня не было с собой фотоаппарата, снимок вышел бы отличный. Таня сидела в большом кресле, поджав ноги, и с деланным вниманием изучала журнал. Десять минут не прошли даром для внешности очаровательной принцессы. Не знаю, что именно она сделала со своим лицом, но оно стало еще обворожительнее. Волосы, которыми вдоволь натешился ветер, Таня снова привела в порядок и успела сменить черное платье на короткий халатик.

Я — против любви по заказу, предпочитаю спонтанные действия, поэтому сейчас при свете люстры в триста ватт, когда обнажились мои истинные намерения и стало ясно, для чего я пришел, я почувствовал себя неуютно.

Таня оторвала от журнала наивные глаза:

— В Багдаде все спокойно?

Я плюхнулся в соседнее кресло и пошутил:

— Если не считать настройщика роялей, который спускался с третьего этажа, в подъезде ни души.