Я дрался на Т-34 - [45]

И вдруг из-за рощицы, что находилась левее нашей позиции, через дорогу выскочил самолет (на фронте мы его называли «капрони», итальянского производства, который хорошо пикировал). Развернулся и на высоте пятидесяти — семидесяти метров полетел вдоль оврага, что был левее деревни, на противоположном склоне которого я уничтожил группу немецких офицеров. Механик снова вывел машину из-за дома, и я стал наблюдать за самолетом. Развернувшись, самолет опять полетел вдоль оврага в нашу сторону. Немцы выпустили зеленые ракеты, он им также ответил зеленой ракетой. Еще раз развернулся, сбросил большой ящик и полетел дальше. Надо сказать, что вдоль противоположного края оврага, за небольшим кустарником, видимо, шла дорога, перпендикулярная той, что мы перекрыли, а вдоль нее телеграфная линия. Самолет курсировал вдоль этой линии и, зная примерно расстояние между столбами, я рассчитал его скорость. Она была небольшой, порядка 50 — 60 км/ч. Когда самолет сбросил груз и пролетел мимо нас, я решил, что, если он развернется, я попытаюсь его сбить. Даю команду Фетисову отвернуть колпачок и зарядить осколочным. Самолет разворачивается, я беру упреждение — и выстрел. Снаряд угодил ему прямо в мотор, и самолет переломился. Что тут было! Откуда только взялось столько немцев! Со всех сторон поле запестрело от оживших в снегу фигур противника, которые бросились к остаткам самолета. Забыв о том, что у меня мало снарядов, я раз десять выстрелил осколочными в эту бегущую массу фрицев.

Поставив танк на свое место, справа от дома, я не мог успокоиться. Все, что угодно, но сбить самолет! Радио по-прежнему молчало, у меня боеприпасов на две цели и патронов на отражение одной атаки взвода автоматчиков противника. Время шло. На нашем участке — мертвая тишина, которая предвещала развязку. Я услышал, как один из пехотинцев мне кричит лежа, не поднимаясь: «Товарищ лейтенант, слева из рощи за оврагом вышел „Фердинанд“». Я даю Петру команду: «Подай немного задом в объезд хаты, как раньше».

Выехав из-за дома, я увидел «Фердинанд» с пушкой, нацеленной на меня, но, видимо, он не успел взять меня в прицел, а я быстро спрятался за дом. Однако путь отступления был перекрыт. Ясно, что в ближайшие минуты они пойдут на прорыв.

Атака гитлеровцев началась прямо в лоб, от дороги. Шло до сотни автоматчиков в маскхалатах, ведя огонь длинными очередями, будучи от меня примерно на расстоянии триста — четыреста метров. Вначале я не понял, откуда такая решительность. Будь у меня хотя бы десяток осколочных снарядов и четыре — пять пулеметных дисков, я бы их успокоил за несколько минут. За грохотом автоматных очередей я услышал шум мотора тяжелого танка: «Тигра» или «Пантеры». Значит, вот чем определилась их решительность! У них появился тяжелый танк. Кричу оставшимся трем — четырем пехотинцам, чтобы кто-нибудь из них выглянул из-за дома и посмотрел, что там у меня слева на дороге. Никто не откликнулся.

Решение сложилось мгновенно: подпустить «Тигр» на двести метров и влепить ему в лоб последним подкалиберным снарядом, выскочив из-за дома. Командую механику: «Петя, заведи мотор и не глуши его, подпускаем „Тигр“ поближе, выскакиваем из-за дома и на счет „четыре“, не дожидаясь моей команды, сдавай назад». Дали с радистом по две короткие очереди из пулеметов, уложив несколько атакующих фигур.

Шум двигателя теперь раздавался совсем близко. Крикнул механику: «Вперед!» и, выскочив из-за дома, увидел впереди, метрах в ста пятидесяти, «Тигр» с десантом, только что тронувшегося вперед после короткой остановки. Это мне и было нужно. Не дав своему танку погасить колебания от резкой остановки, беру в прицел немецкую машину и стреляю в лоб немецкого танка. Никаких последствий! Петр резко дернул танк назад, а я крикнул заряжающему Фетисову, чтобы зарядил осколочным. И тут увидел, что немецкие автоматчики остановились. Я выстрелил по ним в упор последним осколочным снарядом и увидел, как они побежали. Выскочив из-за дома на одно мгновение, мы замерли от увиденного. «Тигр» медленно охватывало пламя. Один из членов его экипажа наполовину свесился с башни. Прогремел взрыв. Фашистского танка не стало. Мы опять победили.

Забыв о том, что у меня остался один бронепрожигающий снаряд, я приказал зарядить его и решил в дуэльном бою с «Фердинандом» уничтожить самоходку. Вместо того чтобы успокоиться, полез на рожон.

Петр также, как это делал и раньше, в этом бою по моей команде подал танк задом из-за дома влево и свел меня с глазу на глаз с «Фердинандом», который и ждал меня, наведя заранее свое орудие. Он дал мне время взять его в прицел, однако в выстреле опередил, влепив мне болванку под погон башни. Стальная болванка разбила чугунные противовесы пушки, убила Фетисова и застряла в задней стенке башни. Второй снаряд разбил маску пушки и развернул башню танка, заклинив ее люк. Я крикнул: «Выпрыгиваем!» и попытался головой открыть заклинивший люк. После третьей попытки с трудом открыл его и практически с третьим выстрелом «Фердинанда», подтянувшись на руках, выскочил из танка, упав около него на землю. В полевой сумке прямо на борту башни я хранил английские диагоналевые брюки и гимнастерку, подарок английской королевы советским офицерам. Думал, если придется выпрыгивать, я их рукой схвачу. Какие тут брюки! Самому бы целым остаться! Увидел моего радиста-пулеметчика сержанта Елсукова, бегущего метрах в пятнадцати впереди. Обернулся и увидел, как убегавшие ранее немцы опять перешли в атаку. Они были всего метрах в ста пятидесяти от меня.