Я была до тебя - [72]
А ты, в свою очередь, лезешь из кожи вон, лишь бы твоя любовь точь-в-точь воспроизводила любовь твоей матери к тебе, потому что она убедила тебя, что лучше этой любви ничего нет и быть не может.
Но разве я могу сказать тебе все это?
Не могу. Ты не готов.
Ты отпер дверь моей квартиры и втолкнул меня в прихожую.
Ты суетился, ты места себе не находил, все пытаясь понять, почему я вдруг замкнулась. Мерил шагами комнату, впечатывая в пол каблуки, кружил вокруг меня, засунув большие пальцы за ремень, глубже, еще глубже, и расставив в стороны локти жестом немого, в лоб заданного вопроса. И не спускал с меня настойчивых, решительных, злых глаз.
Ты не сказал, а пролаял:
— Вечно тебе мерещится всякая чушь! Что я такого сделал? Давай, говори! Это что, из-за той девицы в книжном? Из-за нее, да?
Но разве я могу рассказать тебе, что именно я увидела?
Нет, не могу.
— Опять я виноват? Ладно. Ты просто ищешь повод, чтобы порвать со мной, чтобы все поломать. Довольна? Ты по-другому не умеешь! Ты убиваешь любовь! Ты доводишь чужую любовь до пароксизма, а потом убиваешь ее!
Меня прошиб холодный пот. В душе зашевелились сомнения. А вдруг это очередная вражья выходка? Вдруг я ошиблась? Стала жертвой галлюцинации, умело срежиссированной моим извечным врагом? Что, если прекрасная сцена освобождения, разыгравшаяся в ресторане во время ужина с матерью, существует только в моем воображении?
Брат прав. Мы — неудачники. Мы неудачники, старушка, мы не способны на любовь, и не надо рассказывать себе сказки…
Но я же точно видела! Я видела, как она сидит у тебя на спине, точно злая ведьма. Я могла представить тебе подробный и обстоятельный отчет, описать рисовую пудру у нее на щеках, слежавшуюся розовой коркой, ее седые волосы, завитые в безупречный перманент, ее широкие руки в перчатках, сжимающие замшевую сумочку, ее тяжелые отечные ноги. Я ее видела!
Я ее видела…
Я сама видела или это враг подсунул мне ее образ?
Наверное, ты почувствовал, что ведешь себя слишком суетливо, и все твое возбуждение внезапно улеглось. Ты снова стал спокойным и уверенным в себе мужчиной. Любящим и способным мне помочь. Проскользнуть в приоткрывшуюся щель.
Или это опять козни врага?
Ты приблизился, обнял меня. Я еще держалась настороже, но не отпрянула.
— Я буду сильнее тебя! Сильнее всего на свете! Ты только не мешай мне. Доверься!
Я уткнулась тебе в грудь. Твои слова баюкали меня, усыпляя грызущие душу сомнения. Мне хотелось плакать, вылить на твою черную куртку литры теплой соленой воды. Как же я устала, как я устала. Я больше ничего не соображаю. Не представляю, за что уцепиться. И все же я сдержала себя. Слишком легкий выход, чтобы он меня устроил. Я еще не до конца убеждена, что ошиблась. И потом, я ведь веду расследование. Инспектор не плачет. Он копает. Собирает улики и свидетельства. Да. Надо опросить всех свидетелей.
— Я стану идеальным мужчиной! Я научусь тебя любить, помогу тебе не спеша прийти ко мне. Я больше никогда не буду тебя торопить и принуждать. Вот увидишь! Я буду любить тебя, как тебе этого хочется.
— Я вовсе не хочу, чтобы ты стал идеальным, — тихо сказала я. — Не в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово… Я хочу, чтобы ты был собой. Таким, какой ты есть на самом деле.
Идеальный мужчина… А что это, собственно, такое? Мужчина, твердо стоящий на ногах и занимающий свою территорию. Далекий от совершенства, зато твердо знающий, кто он такой. Признающий свою ограниченность и свои плюсы. Не боящийся сказать: да, я такой, какой есть, и намерен извлечь из себя все лучшее, на что способен. Не стремящийся стать другим. Нравиться любой ценой. Нравиться другому человеку, чтобы забыть главное: что он всего лишь один из многих. Такой же, как все прочие.
— Проблема не в том, чтобы достичь совершенства. — Когда я заговорила, голос мой дрожал, как будто я собиралась открыть ему великую истину. — Проблема в том, чтобы признать, что ты не всесилен, и довольствоваться своей территорией. Тут я могу тебе помочь. Воспользуйся этим. Это ведь тоже называется любовью. Способ стать собой — благодаря женщине, которая смотрит на тебя и любит в тебе тебя самого, а не твой идеальный образ. Я хочу учиться этому вместе с тобой. Ради тебя и ради себя. Мне это нужно не меньше, чем тебе, ты же знаешь.
Он согласился. Он меня выслушал. Он мне пообещал.
В его глазах сверкало пламя счастья. Он взял на себя новую важную миссию.
— Сейчас мне хотелось бы побыть одной. Я устала, ужасно устала.
— Я тебе не помешаю. Просто посижу здесь. Буду смотреть, как ты спишь…
— Не надо, прошу тебя.
Я пыталась скрыть внезапно охватившее меня отвращение к нему. К старухе, которая третьей лишней затесалась между нами. У меня перед глазами все еще стояли ее широкие бедра, толстые ноги, лечебные чулки. Это она была возле меня, протягивая ко мне руки.
Чтобы меня задушить. Уничтожить.
— Постой, ровно две минуты назад ты говорил, что больше не будешь меня принуждать. Ты что, уже забыл? Единственное, о чем я тебя прошу, это просто слушать меня. Умоляю: просто слушай.
— Да я к тебе пальцем не притронусь! Я не хочу тебя оставлять…
Запретные поцелуи и первая любовь дочери, загадочные убийства и письма с того света, борьба темных и светлых сил, Средние века и будни богатого парижского кондоминиума, кровавый ритуал и лучший рецепт рождественской индейки — все смешалось в жизни Жозефины…Роман Катрин Панколь «Черепаший вальс» взорвал французский книжный рынок, перекрыв тиражи Анны Гавальда.
Роман молодой французской писательницы о любви. О том, как хрупко и нежно это чувство, как много преград на его пути. И самая главная из них – человеческое непонимание, нежелание забыть о себе и заглянуть в душу другого.
Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.
Когда хозяйка книжной лавки Кей Бартольди вступила в переписку с незнакомцем, заказавшим у нее редкие книги, она и подумать не могла, сколь опасны бывают подобные связи и чем для нее обернутся невинные рассуждения об изящной словесности…Кто он, таинственный Джонатан Шилдс, назвавшийся американским писателем-библиофилом и что он знает о Кей Бартольди, живущей в маленьком городке на берегу Ла-Манша, где беснуются волны, а в ночи моргает одинокий маяк?Популярнейшая французская писательница, журналистка, автор десяти романов, переведенных на многие языки и покоривших сердца миллионов читателей, Катрин Панколь, как всегда, поражает изяществом стиля и содержания: немногие способны так пронзительно писать о любви…
В романе «Мы еще потанцуем» четыре главных героя. Точнее, героини. Четыре подруги. Они выросли вместе и были неразлучны. Шли по жизни каждая своим путем, искали себя, строили свое счастье, но свято хранили верность детской дружбе. И была любовь — единственная, ни на что не похожая, прошедшая через измены и ревность, победившая искусы пошлости и богатства. Но однажды их пути связались в страшный узел предательства и боли. И настал момент истины.Как найти силы выйти из уютного детского мирка и стать взрослым, не потеряв себя? Что такое дар жить на пределе сил? Эти вопросы ставит перед читателями новый роман Катрин Панколь.
Катрин Панколь родилась в Марокко, выросла во Франции, долгое время жила в США. Защитив диплом по современной литературе, поначалу преподавала французский и латынь, но довольно быстро сменила профессию и занялась журналистикой. Писала для «Космополитен» и «Пари-Матч», с последним сотрудничает и поныне. В 1979, последовав совету одного издателя, выпустила свой дебютный роман («Я была первой»), принесший ей мировую известность. С тех пор написала двенадцать романов, большинство из которых стали бестселлерами, сделав ее одной из самых читаемых французских писательниц в мире.* * *Джеки Бувье Кеннеди-Онассис в особом представлении не нуждается — ее образ столь притягателен, а судьба так похожа на сказку, что реальность отступает, надежно скрытая ослепительным блеском.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.
Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.