Я была Алисой - [93]
— Не уверена. Какой день? Как тебе известно, мы часто ездили на поезде. — Ина сощурила свои серые глаза.
— Тот день, когда мы не поплыли на лодке с мамой и папой и теми ужасными студентами, а отправились домой на поезде с мистером Доджсоном.
— Вообще-то нет. Хотя помню, что порой мистер Доджсон был очень смел в своих поступках, если ты об этом. Очень смел.
— Нет. — Я покачала головой. — Нет, я запомнила другого человека — совсем не того, который был способен на поступки. Он говорил и жил в каком-то нереальном мире.
— Алиса, ты была тогда совсем маленькой. Ты не понимала…
Слова Ины прервало появление одной из Мэри Энн, которая внесла почту на серебряном подносе. Вопросы о прошлом тут же были забыты и сменились надеждой на весточку от кого-нибудь из мальчиков. Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не вскочить и не выхватить поднос из рук нерасторопной девушки.
Я вздохнула и, вцепившись руками в колени, ждала, пока она поставит поднос на стол возле меня и сделает книксен (опять же никакого реверанса!), после чего я схватила стопку конвертов в поисках рваной, грязной открытки, пусть даже похожей на простой бланк, с французской маркой.
— Сегодня ничего. — Я бессильно откинулась в кресле. — Нет, сегодня ничего, — повторила я, поднимая глаза, поскольку знала, что Реджи уже в дверях смотрит на меня с надеждой.
— А я сегодня ничего и не ждал, — угрюмо обронил он, как всегда, когда не сбывалась его надежда. — Я просто думал: может, счет из клуба пришел.
— Уверена, завтра что-то обязательно будет, — постаралась ободрить его я, как делала это изо дня в день.
Он кивнул. Я улыбнулась ему, и Реджи, шаркая, в своем мешковатом твидовом костюме, мятом и покрытом табачными пятнами, отправился в библиотеку. Последнее время он очень небрежно относился к одежде. Раньше одевался очень стильно, а теперь, если б я не протестовала, каждый день ходил бы в одном и том же костюме.
Теперь Реджи с обеда до вечера сидел в библиотеке, и если не просматривал последние сводки с фронта, не чистил ружья или не полировал призы за крикет, то проводил время за мрачными раздумьями над военными картами, которые вырезал из газет. Он редко выходил из дома и даже не наведывался, как прежде, в крикетный клуб.
— Он так грустит, — тихо сказала Ина.
Я вся подобралась: мне не понравился ее тон, ибо в нем я услышала жалость.
— Он просто волнуется, как и я.
— По-моему, мужчины все это переносят гораздо тяжелее женщин. Помнишь, как папа убивался, когда умирали дети?
— Да. А мама нет. Ни слезинки не проронила.
— Да. Ну… папа оплакивал мальчиков. Мама плакала по Эдит.
Я с удивлением взглянула на сестру: она не так уж забывчива, какой хочет казаться.
— Верно, папа не так переживал из-за Эдит. Во всяком случае, не так, как из-за мальчиков. Как странно.
— Это типично. Мальчики всегда ценятся больше. Повезло тебе… Тебе бы замуж за члена королевской семьи: у тебя одни сыновья… О, я хотела сказать… Прости, Алиса. — Впервые в жизни я поверила, что эмоции сестры искренни. Она закусила губу и нахмурилась, не решаясь поднять на меня глаза.
Я промолчала. Как часто эта мысль приходила в голову и мне! Сколько раз, глядя на мальчиков, я жалела (Господи помилуй, я действительно жалела об этом!), что они сыновья Реджи, а не Лео. Несмотря на всю мою деятельность, решимость жить полной жизнью и не сидеть без дела, я не могла освободиться от подобных мыслей, особенно когда мальчики были маленькими. С моей стороны это было отвратительно, безнравственно. Столько раз я себе говорила, что результат непредсказуем. Ведь выйди я замуж за Лео, моя жизнь пошла бы совсем иначе. Мои мальчики — наша с мужем кровь, и я любила их, несмотря на все сомнения, терзавшие меня после того, как мы с Реджи поженились и начали строить семью. Я, право, всех их любила.
И все-таки иногда я спрашивала себя: какие дети могли бы быть у нас с Лео? На кого они оказались бы похожи, на него или на меня? Была бы у них та же стройная фигура, мягкие светлые волосы и добрые голубые глаза?
Я знала, что любить этих своих сыновей сильнее, чем любила их я, невозможно. Но уже никогда не узнаю, могла ли любить других сыновей сильнее, выйди я замуж за человека, к которому действительно стремилась моя душа.
— О Боже, хоть бы поскорее приехала эта репортерша! — Я встала и принялась расхаживать из стороны в сторону перед камином. Нужно было чем-то заняться, растянуть мышцы, дать какую-то нагрузку сердцу. В те дни праздность была моим врагом. Чтобы прогнать от себя грешные, бесполезные мысли, мне требовались физические упражнения. Я резко развернулась и направилась к стеклянным дверям. — Пойду на улицу. Идем со мной.
— Что? — пробормотала Ина, отталкиваясь от дивана. — Что ты хочешь делать, Алиса?
Я взяла пару садовых ножниц, хранившихся на террасе.
— Хочу обрезать плющ.
— Ты… что? Ведь на это есть садовник! — Ина вышла вслед за мной на улицу, но тут же опустилась на плетеный диван, словно несколько ступеней, которые она преодолела, совершенно ее обессилили.
— Да за ним не поспеешь. Не люблю плющ, а ты? — Подойдя к низкой садовой ограде, я с жаром набросилась на цепкие плети, сбрасывая их на траву, чтобы садовник потом все это убрал. С улыбкой я посмотрела на сидевшую, сцепив руки, сестру, которая заметно дрожала на теплом воздухе. — От него так просто не избавишься. Раз он появился, уже никогда не исчезнет.
Каждый день бесчисленное множество людей проходит через Центральный вокзал города Нью-Йорка, мимо информационного стенда и через «шепчущую галерею» со знаменитыми часами. У каждого человека своя уникальная судьба. Лучшие авторы романтических бестселлеров, вдохновившись культовым памятником архитектуры, создали десять историй, действие которых происходит в один и тот же удивительный день – великий день мира, первый после окончания Второй мировой войны. Это время неопределенности, надежды, перемен и жажды возрождения и любви.
Легендарный «Ритц» – место, в котором властвуют шик и роскошь. В его стенах любая женщина чувствует себя красивой и элегантной, а каждый мужчина становится неотразимым. Хемингуэй, Фицджеральд, Коко Шанель и чета Виндзор – знаменитые гости, которых принимают блистательные супруги Бланш и Клод Аузелло. Кажется, что жизнь этой пары – праздник, который никогда не закончится, но июнь 1940 года приносит страшные перемены и новых постояльцев… «Ритц» – бессменный символ парижского лоска – становится штаб-квартирой нацистов.
Большую часть жизни Энн Морроу, жена известного летчика Чарльза Линдберга, провела в тени славы мужа. Она посвятила ему себя, была его вторым пилотом, женой и другом. Их брак был насыщен головокружительными взлетами и разрушительными падениями. Но могла ли Энн подумать, что ее любящий муж, ее опора, отец ее детей, все эти годы вел двойную жизнь?!
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Роман «Площадь» выдающегося южнокорейского писателя посвящен драматическому периоду в корейской истории. Герои романа участвует в событиях, углубляющих разделение родины, осознает трагичность своего положения, выбирает третий путь. Но это не становится выходом из духовного тупика. Первое издание на русском языке.
О чем моя книга? О жизни, о рыбалке, немного о приключениях, о дорогах, которых нет у вас, которые я проехал за рулем сам, о друзьях-товарищах, о пережитых когда-то острых приключениях, когда проходил по лезвию, про то, что есть у многих в жизни – у меня это было иногда очень и очень острым, на грани фола. Книга скорее к приключениям относится, хотя, я думаю, и к прозе; наверное, будет и о чем поразмышлять, кто-то, может, и поспорит; я писал так, как чувствую жизнь сам, кроме меня ее ни прожить, ни осмыслить никто не сможет так, как я.
Новая история о любви и взрослении от автора "Встретимся на Плутоне". Мишель отправляется к бабушке в Кострому, чтобы пережить развод родителей. Девочка хочет, чтобы все наладилось, но узнает страшную тайну: папа всегда хотел мальчика и вообще сомневается, родная ли она ему? Героиня знакомится с местными ребятами и влюбляется в друга детства. Но Илья, похоже, жаждет заставить ревновать бывшую, используя Мишель. Девочка заново открывает для себя Кострому и сталкивается с первыми разочарованиями.
Шестнадцатилетний Уилл Хеллер по прозвищу Ёрш — новый спаситель человечества?!В этом уверен и сам он, и его Мария Магдалина — подружка по имени Эмили.Психоз? Ведь не зря Уилла только что выписали из клиники!Или?..Какие времена — такие, извините, и спасители.Уилл и Эмили спускаются в мир нью-йоркской подземки.Все глубже во мрак, все дальше от света и разума…Все дальше в мир изощренных фантазий и причудливых видений…Все ближе к спасению нашего погрязшего во зле мира?
Уильям Фолкнер имел интересное литературное хобби: он любил детективы. Причем эта страсть к криминальному жанру не исчерпывалась любовью к чтению: мастер создал увлекательный детективный цикл о Гэвине Стивенсе – окружном прокуроре, южном джентльмене и талантливом детективе-любителе – и его юном «докторе Ватсоне», племяннике и воспитаннике Чарлзе Маллисоне. Цикл, в котором свойственная великому писателю глубина психологизма соседствует с острыми, захватывающими сюжетами, достойными лучших мастеров детектива.Впервые сборник издается в полном составе.
Зельда Фицджеральд.Одна из самых красивых и ярких женщин «эпохи джаза».Жена и муза крупнейшего писателя «потерянного поколения».Ее имя стало символом экстравагантности и элегантности.История жизни Зельды Фицджеральд овеяна столькими легендами, что понять, какой она была на самом деле, очень сложно.Тереза Энн Фаулер совершила невозможное — дала «подлинной» Зельде рассказать собственную историю!