Я был на этой войне - [17]

Подойдя к машине, я с удовлетворением отметил, что Пашка успел за день наполнить бумажные мешки песком и обложить ими машину. Теперь можно дышать спокойней, и из трубы над входом вьется дымок, значит, есть тепло, горячая вода, сухие сигареты. Я подошел к двери и, не открывая ее, позвал:

— Пашка! Ты где?

— Я здесь, товарищ капитан. Охраняю.

Из сумерек вынырнула Пашкина фигура, я посмотрел на место, выбранное им для охраны, и про себя отметил, что толково сделано.

— Ну что, мой незаконнорожденный сын, чем отца порадуешь? Как ты себя вел? — шутливо я обратился к Пашке.

— Все хорошо, Вячеслав Николаевич. Вот, машину обложил песком, продуктов достал.

С продуктами была проблема, так же как и с матрасами, нательным бельем, обмундированием. Тыловые колонны отстали еще на «Северном», не имело смысла их тащить под многочисленными обстрелами. Только наливники с охраной под обстрелами подвозили нам горючее для машин и дизель-электростанций. Конечно, у каждого солдата, офицера в каждой машине, БМП, танке запас тушенки, каш консервированных с мясом всегда был, но разве это еда? Так, прямой путь к язве желудка. Поэтому все без исключения постоянно занимались добыванием себе пропитания.

Вот и при штурме этого милого бывшего детского садика в подвалах были обнаружены приличные запасы продовольствия и спиртного. Многое мы уже съели и выпили, но мы также знали, кто нагреб больше всех продуктов и спиртного, и, пользуясь когда личным обаянием, когда изворотливостью и нахальством Пашки, периодически раскулачивали связистов.

— Сынок, — обращаясь к Пашке и влезая в кунг, — какими разносолами и заморскими настойками ты порадуешь своего старого больного отца?

— Голландская ветчина, баранина копченая, сардины, по-моему, французские, и две бутылочки коньячка, по этикетке тоже французский, — отрапортовал он.

— Вода горячая есть? — поинтересовался я, снимая с себя оружие, бушлат и прочую амуницию.

— Есть, полный чайник, — доложил Пашка, закидывая автомат за спину.

— Идем польешь, а потом ужинать, — я уже успел насладиться теплом в кунге и сейчас с большой неохотой шагнул в сумеречный мороз, тем более что пришлось раздеться.

Я начал долго и старательно умываться, отфыркиваясь, как кот, и выплевывая забившую ноздри и рот пыль. Бани пока не было, и поэтому мы набрали в аэропорту освежающих салфеток и какого-то дешевого польского одеколона и, периодически раздеваясь догола, обтирались ими. Нижнее белье просто выбрасывали, надевая новое.

Пока я, вернувшись в кунг, вновь одевался и протирал автомат ветошью, Пашка нарезал ветчину и вонючие копченые бараньи ребрышки, открыл банку сардин. В центре стола водрузил нераспечатанную бутылку коньяка с надписью «Hennesy». Я открыл бутылку и понюхал содержимое, пахло неплохо. Разлил по пластмассовым стаканчикам. Себе побольше, Пашке поменьше. Поднял стакан, посмотрел на свет, взболтнул, еще раз понюхал, запах мне определенно нравился.

— Ну что, Павел, за удачу.

Чокнувшись, мы выпили.

— Вячеслав Николаевич, а снайпера почему не привезли?

— Сам знаешь, наверное. Клей, Семен, Американец да и другие уже успели рассказать? Умер он от сердечной недостаточности и от полученных ран, а остальное — не твоего ума дело. Рассказывай, какие новости. Война еще не кончилась?

— Не-е-ет, — протянул Пашка, — не кончилась, а вот дан приказ форсировать взятие гостиницы «Кавказ». Обещают поддержать авиацией. А потом всю бригаду кинут штурмовать площадь Минутку с дворцом Дудаева.

— Вот там и ляжем, потому что одной бригадой самоубийственно штурмовать такой комплекс. Что еще?

— Во втором батальоне начальника штаба ранило. И сидит там вместе с ними певец Шевчук из «ДДТ». Слыхали об этом?

Глава 3

— Нет, этого я не слышал. Что он там делает?

— Да ничего, приехал на «Северный» концерт давать, а там и попросил, чтобы на передовую его вывезли. Всю свою бригаду оставил в аэропорту, а сам попал к нашим, кто же знал, что второй батальон потом обложат так, что и не выберешься. Вот там и сидит, мужики по рации сообщили, что парень классный, не боится, сам в бой рвется.

— Сейчас, чтобы его вытащить, глядишь, и бросят на прорыв дополнительные силы и возьмут «Кавказ». А там и всех раненых на «Северный» и вывезут, а там домой.

— Москвич, который приехал, все ходил да выспрашивал у солдат, как живем, как воюем, все в душу лез.

— Так послал бы этого звиздюка на хрен, и дело с концом. Дальше фронта тебя уже не пошлют. А то, что он делает, — так у нас свой замполит есть, которого мы с тобой в работе и в бою видели. Не прячется за солдатскими спинами и свою пайку под койкой не жрет. И не устраивает всякий раз показушных мероприятий. Ладно, с этим презервативом я еще разберусь. Вот только где же я его видел, хоть убей, не помню. Но где-то мы с ним общались.

— Он говорил, что воевал в Приднестровье, что там тоже было нечто похожее. Вы же тоже там были, может, там и встречались?

— Может, и встречались там. Только, Пашка, я тебе скажу, что в Приднестровье, конечно, классная заварушка была, но по сравнению с Чечней это невинные забавы на свежем воздухе, там бои в основном были классические, позиционные, правда, Бендеры и Дубоссары пару раз переходили из рук в руки, а так по сравнению с местным дурдомом — пионерский лагерь «Солнышко».