Я был адъютантом генерала Андерса - [48]

Начальник штаба Окулицкий доложил об общих вопросах, сотрудничества с местным командованием Красной Армии и представителями местной администрации. Первые итоги сотрудничества были настолько хороши, что не оставляли желать лучшего. Все организационно-административные распоряжения штаба поддерживались, а советские органы в каждом случае шли навстречу. Затем Окулицкий выдвинул вопрос о общественной опеке и указал на необходимость организации ее при армии, и не только при военных учреждениях, но и за их пределами, отметив, что она должна проводиться вне сферы деятельности посольства, чтобы гражданское население видело, что о нем заботится армия, и поэтому чувствовало бы к ней благодарность.

Через два — три дня после этого совещания Андерс, Богуш и Окулицкий на основе полученных данных обстоятельно проанализировали общую военную обстановку и на фоне ее — положение польской армии в Советском Союзе. В заключение Андерс все обобщил и пришел к следующим выводам, которые явились в некотором роде директивой для начальника штаба в его работе:

1. Немецкие войска все время наступают и добиваются больших успехов. Вследствие этого советский фронт может по всей линии не выдержать, а Москва в любой день может пасть.

2. Польская Армия может быть количественно доведена до 100.000, причем в относительно короткое время, в 2–3 месяца. Людских резервов больше чем нужно.

3. Необходимо немедленно обратиться к советским властям с предложением и добиться их согласия на количественное увеличение армии, а от властей союзников добиться ее вооружения, убедив, что в данный ситуации это совершенно необходимо.

4. В связи с тем, что советский фронт весьма ненадежен, следует польскую армию перевести как можно дальше на юг, если возможно, то к иранской или афганской границам, так как это будет необходимо по следующим двум главным причинам:

а) в случае падения советского фронта польские войска могут уйти в Иран, в случае крайней необходимости через Афганистан в Индию;

б) в виду лучшей возможности быстрейшего снабжения оружием, которое туда могло бы поступать от англичан.

5. В связи с этим уже сейчас следует всех людей, следующих в существующие сборные пункты армии, задерживать и направлять в новые места формирования польских частей в район Ташкента и еще южнее. С этой целью необходимо как можно быстрее направить на крупные и узловые станции железных дорог польских представителей, которые задерживали бы людей и отправляли их на юг. С этим нужно спешить, чтобы поставить советские органы перед свершившимся фактом. Тогда можно будет аргументировать тем, что армию следует формировать там, где находится большое скопление поляков. Объяснив это возможной разгрузкой железнодорожного транспорта, исключительно дефицитного в военное время.

6. Оружие, которое поступает в 5 дивизию, должно быть частично от нее отобрано и передано другим частям по следующим двум соображениям:

а) для собственной безопасности и лучшего обучения;

б) чтобы не допустить направления на фронт одной дивизии, если этого категорически потребуют и мотивировать отсутствием полного вооружения и недостаточностью обучения из-за этого.

Вот такие указания Андерс давал начальнику штаба Окулицкому. На эту работу ушло еще несколько дней, после чего мы стали готовиться к возвращению в Москву для постановки вопросов организации армии перед советскими органами и союзнической миссией. Одновременно в связи с наступлением зимы необходимо было решить срочный вопрос о зимнем обмундировании.

Мы могли летать без ограничения, так как советские органы отдали в наше распоряжение три самолета. Два маленьких «кукурузника», главным образом для связи с дивизиями, особенно с 5 дивизией, и один дальнего действия, четырехместный. Это значительно облегчило передвижение и создавало нам все возможности быстрого перемещения как между дивизиями, так и между Куйбышевым и Москвой. Мы были независимы и в любой момент могли пользоваться закрепленными за нами средствами передвижения. К штабу было прикреплено два легковых автомобиля и одна санитарная машина. В качестве подарка от Сталина Андерс получил легковой автомобиль «ЗИС».

24 сентября рано утром мы собирались улететь в Москву, а вместе с нами генералы Богуш и Жуков.

Андерс же в каком-то постоянном необъяснимом страхе, все время боялся, что с ним может что-то случиться. За день до отлета, то есть 23 сентября, он вызвал к себе Окулицкого и подписал ему несколько чистых бланков.

В Москву мы прибыли 24 сентября, Андерс вместе со мною остановился в своей квартире, которая все время находилась в его распоряжении, а Богуш поехал к себе в военную миссию на территории посольства.

На следующий день Андерс направился на беседу к послу, чтобы доложить ему о положении, в котором находились воинские части, и поделиться своими впечатлениями. При этом он подчеркивал хороший внешний вид и моральные качества солдат.

От профессора Кота он узнал, что господа Грабский, Комарский и генерал Янушайтис 15 сентября улетели в Лондон. Отъезд последнего очень обрадовал Андерса, при этом известии у него как бы гора свалилась с плеч.