Я буду рядом - [19]

— Но у меня есть банковская карта, — невозмутимо парировала Гермия.

— Приди в себя, Герми. Ты на острове Комодо. Здесь есть несколько деревушек, но их жители знать не знают о том, что такое банки и карточки. Обналичить свои деньги ты сможешь только на Бали. Завтра вечером придет судно. На нем мы доберемся до Сумбавы, а оттуда — до Бали. Боюсь, это единственный выход…

Гермию охватило отчаяние. Сумбава, Бали, Комодо… Она никогда не найдет Пойта! Ее жених погибнет из-за человеческой меркантильности в зубах у какого-нибудь комодского варана! Неожиданно она вспомнила о золотой цепочке с кулоном и колечке, которое на помолвку подарил ей Поит. С кольцом, конечно, расставаться еще рано. До него, может быть, дело не дойдет. А вот цепочка… Это неплохой выход. И даже очень неплохой.

Удивлению Констанса не было границ, когда копна соломенно-золотых волос облаком взметнулась вверх, опустилась вниз, и в руках у Гермии оказалась красивая золотая цепочка с подвеской в виде кроваво-рубиновой капли.

Гермия с надеждой посмотрела на Джамбату. Интересно, золото для индонезийцев имеет такое же значение, как и для европейцев? Она протянула мужчине цепочку.

— Я отдам золотую цепочку гиду, который поможет мне найти жениха. Этого хватит?

— Золото? — недоверчиво поинтересовался Джамбата и тут же проверил на зуб ювелирное изделие.

— Золото, — кивнула Гермия. Несмотря на волнение, она с трудом сдерживала смех. Ей всегда казалось, что такой способ проверки золота отошел в древние времена, когда люди еще не додумались ставить на нем пробы. — Очень дорогое золото. И рубин.

Что произвело впечатление на Джамбату — слова Гермии или вкус бренного метала — оставалось только догадываться. Индонезиец закивал головой и спрятал в карман цепочку.

— Искать мужчина — завтра. Сегодня — отдых, — еще раз объяснил он Гермии.

Но она уже не нуждалась в объяснениях. Ей вдруг ужасно захотелось спать, как будто весь этот безумный день обрушился на нее своей тяжестью.

— Идти за Джамбата.

Джамбата помахал им рукой, объясняя, что нужно следовать за ним.

Гермия, с трудом ступая разбитыми ногами, поплелась за проводником.

— Ты уверена, что не лучше было бы добраться до Бали и попросить о помощи местные власти? — спросил у нее Констанс.

— Абсолютно. Пока мы доберемся до Бали, бог знает, что случится с Пойтом. Если уже не случилось…

Ему казалось удивительным, что рассудительная Гермия на этот раз решила собственными силами исправить ситуацию. Та Гермия, которую он знал раньше, непременно отправилась бы на Бали, рассказала бы обо всем местной полиции, добилась бы того, что на поиски Пойта отправился вооруженный отряд, и только после этого вернулась на Комодо. Ему казалось, что он неплохо знает Гермию. Знал, во всяком случае… Но почему сейчас она ведет себя так неожиданно, так нелогично?

Крошечный червячок продолжал рыть тоннель в сердце Констанса. Этому тоннелю не нужно было придумывать название. Оно уже было известно — ревность. Неужели все это объясняется тем, что она любит его? Любит настолько глубоко и серьезно, что готова изменить себе, своим правилам… Блуждать по незнакомому острову, натирать неудобной обувью свои нежные ноги, расставаться с украшениями… Была ли готова Гермия на такие жертвы ради него, Констанса, в ту пору, когда они еще считались мужем и женой? Едва ли… Она только и могла, что устраивать сцены из-за его отсутствия. Ему стало обидно. Чем же Пойти-Войти оказался лучшее его? Он вел себя, как тряпка, как слабенький, дрожащий мальчик, который(даже забыл от страха, где мамина юбка. Да… Остается только серьезно задуматься над тем, что толкает женщин в объятия мужчин… Уж явно не смелость и сила, это как пить дать. Судя по примеру Гермии, скорее наоборот — слабость и бесхарактерность. А так же непроходимая скука… А ему-то всегда казалось, что женщинам нравятся сильные и интересные мужчины… Видимо, он был прав, считая Гермию особенной. Ведь у особенных свои представления об идеальном возлюбленном…

* * *

Несмотря на то, что домик Джамбаты отчасти напоминал крошечное жилище кума Тыквы из «Чипполино», семейство у него было, мягко говоря, немаленьким. Смуглая худая женщина с собранными в подобие пучка волосами, очевидно жена Джамбаты, колдовала над каким-то рукоделием. Четверо или пятеро — Гермия никак не могла сосчитать этих маленьких сорванцов, потому что они были безумно похожи друг на друга — детишек то пропадали во дворе, то вновь забегали в дом. Престарелая женщина с лицом, напоминающим печеное яблоко, и большими выразительными глазами — мать Джамбаты, как предположила Гермия, — держа в руках деревянную ступку, толкла какое-то зерно.

При виде вошедших Констанса и Гермии женщины поднялись. Жена задала Джамбате несколько вопросов на бахаза и, получив ответ, удовлетворенно закивала головой. Потом она окинула Гермию испытующим взглядом, сказала на ломанном английском что-то вроде «хелло» и помахала девушке рукой. Очевидно, так она приветствовала всех туристов. Гермия ответила тем же «хелло» и тоже помахала рукой. Ритуал приветствия был завершен.

Джамбата показал на Гермию и Констанса и назвал их имена.