Я буду просто наблюдать за тобой - [73]

Меган начала:

— Я была на задании в больнице Рузвельта в Нью-Йорке… — Как и в разговоре с матерью, она не пыталась обходить острые углы. Когда она дошла до факса с сообщением «Ошибка. С Анни вышла ошибка», глаза у Грольер увлажнились, она подалась вперед и спросила:

— Как вы думаете, что это значит?

— Я не знаю. — Она продолжила свой рассказ, стараясь не упустить ничего, начиная с записки, найденной в кармане у Анни, включая фальшивые документы и смерть Элен Петровик и кончая ордером на арест ее отца.

— Его машина была найдена. Вам, возможно, известно, что у отца было разрешение на ношение оружия. Так вот, его пистолет находился в машине и оказался тем оружием, из которого была убита Элен Петровик. Я не верю и не могу поверить, что отец был способен лишить кого-то жизни.

— Так же, как и я.

— Вчера вечером вы сказали мне, что не исключаете возможности того, что отец жив.

— Я думаю, что такое возможно, — подтвердила Фрэнсис и добавила: — Меган, я надеюсь, что мы никогда больше не встретимся после сегодняшнего дня. Это было бы слишком тяжело для меня, да и для вас тоже, наверное. Но я обязана объясниться перед вами и вашей матерью. Я встретила вашего отца двадцать семь лет назад в магазине Паломино. Он раздумывал, какую из двух сумочек купить для вашей матери, и попросил меня помочь ему сделать выбор. А потом пригласил на ланч. Вот как все началось.

— Он был женат всего три года в то время, — тихо произнесла Меган. — Я знаю, что он был счастлив с матерью, и не могу понять, зачем ему понадобилась эта связь с вами. — Она чувствовала, что слова ее звучат осуждающе и безжалостно, но сдержаться не могла.

— Я знала, что он женат, — продолжала Грольер. — Он показывал мне вашу фотографию, фотографию вашей матери. На первый взгляд Эдвин имел все: привлекательность, манеры, ум, интеллигентность. Внутри же он был, а может, и остается, совершенно беззащитным. Меган, постарайтесь понять и простить его. Во многих отношениях ваш отец по-прежнему был все тем же надломленным ребенком, который боялся оказаться брошенным вновь. Ему необходимо было знать, что у него есть другое место, куда бы он мог податься, место, где кто-то примет его. — В ее глазах плескались слезы. — Это устраивало нас обоих. Я была влюблена в него, но не хотела обременять себя замужеством. Мне хотелось только одного: быть свободной, чтобы добиться всего, на что я была способна как скульптор. Наши отношения оставались свободными, не мешали мне заниматься скульптурой, и я не предъявляла никаких требований.

— А разве ребенок не был одним из требований и не накладывал на вас определенную долю ответственности? — спросила Меган.

— Анни у нас не была запланирована. Когда я ждала ее, мы купили этот дом и сказали соседям, что мы муж и жена. После этого ваш отец стал разрываться между вами, стараясь быть хорошим отцом для вас обеих, и все время чувствовал, что ему не удается это.

— Разве его не беспокоило, что все это может обнаружиться? — спросила Меган. — Что кто-то столкнется с ним здесь, как это случилось у него с его братом?

— Этот страх преследовал его все время. Анни задавала все больше и больше вопросов о его работе. Ее не устраивала версия о том, что у него была секретная правительственная работа. Она становилась известной как путешествующая писательница. Вы все чаще появлялись на экранах телевидения. Когда у Эдвина появились ужасные боли в груди в ноябре прошлого года, он не захотел ложиться в здешнюю больницу на обследование, намереваясь вернуться в Коннектикут. При этом он сказал: «Если я умру, ты сможешь сказать Анни, что я выполнял правительственное задание». Приехав в следующий раз, он дал мне именную акцию на двести тысяч долларов. — Заем под страховку, подумала Меган. — И сказал, что, если с ним что-то случится, вы с матерью останетесь хорошо обеспеченными, в отличие от меня.

Меган не стала возражать Фрэнсис Грольер. Той, наверняка, не приходило в голову, что свидетельство о смерти отца не выдано из-за того, что не обнаружено его тело. К тому же она была уверена, что мать скорее разорится, чем возьмет обратно деньги, которые отец отдал этой женщине.

— Когда вы видели моего отца последний раз? — спросила она.

— Он уехал отсюда двадцать седьмого января, намереваясь повидать Анни в Сан-Диего и вылететь оттуда домой утром двадцать восьмого.

— Почему вы все еще верите в то, что он жив? — Меган должна была задать этот вопрос. Больше всего на свете ей хотелось уйти от этой женщины, к которой она одновременно испытывала глубокое чувство жалости и презрение.

— Потому что уезжал он ужасно расстроенным. Ему стало известно что-то о своем помощнике, что привело его в ужас.

— О Викторе Орзини?

— Да, так его звали.

— Что ему стало известно?

— Я не знаю. Но дела у него шли неважно уже несколько лет. Затем в местной газете появилось сообщение о торжестве по случаю семидесятилетия доктора Джорджа Маннинга, которое устраивала его дочь, проживающая в тридцати милях отсюда. В статье приводились слова Маннинга о том, что он собирается проработать еще год, а затем уйти в отставку. Ваш отец сказал, что клиника Маннинга входит в число его клиентов, и позвонил доктору Маннингу. Он хотел предложить свои услуги в поиске замены для Маннинга. Состоявшийся между ними разговор ужасно расстроил его.