Я больше не люблю тебя - [62]

— Нет. Но это все равно слишком рискованно. Думаю, для моих родителей это было бы последней каплей. Отец меня точно убьет.

— И моя мама.

— А ты хочешь? — спросил Джейк.

— Как ты думаешь?

— А ты когда-нибудь уже…?

— Нет.

— Ты первая, — сказал он, — кого я действительно люблю. Кроме мамы.

— А папу?

— Это вряд ли, — он потер едва заметный на щеке след.

— Я тебя не виню, — проговорила Франческа. — Я не люблю своего отца. Он подонок. Думает, что может купить нашу любовь.

— Ты его часто видишь?

— Примерно раз в две недели. Он нам дарит кучу подарков, будто это что-то исправит.

— А что твоя мама думает?

— Она его ненавидит. Всегда его ненавидела.

— От наших родителей никакого толку, правда?

— Да, пример они мне подали не ахти какой, — сказала Франческа. — Думаю, я никогда не выйду замуж. Не хочу, чтобы моему ребенку было так же плохо, как мне, когда мама с папой развелись. Теперь-то ладно, но тогда было просто ужасно. Тебе повезло, что твои родители до сих пор вместе.

— Ну не знаю. Они много ругаются. В основном из-за меня, — добавил он с мрачным удовлетворением.

— Это потому, что ты плохой, — сказала она, улыбаясь.

— Очень плохой?

— Очень-очень, — Франческа прислонилась головой к его плечу. Джейк поцеловал ее волосы. Они были чистые и мягкие и невинно пахли шампунем. Он обнял ее крепче.

— Хорошо бы вот так уснуть.

— Лучше не надо. Скоро мама придет.

— Но мы же можем притвориться. Правда? — И Джейк начал медленно целовать ее, пока Франческа не перестала различать, где кончается он и начинается она.

Глава 23

Хотя голос Марка у нее над головой звучал приглушенно, он был полон энтузиазма.

— Здесь такие возможности! Это просто фантастика!

— Что там такое? — спросила Тэсс.

— Куча соломы и — фу, это, кажется, какашки летучих мышей. Но места полно, и я уверен, что потолок легко будет снять, — он сильно топнул ногой по полу, и на голову Тэсс маленьким снежным вихрем посыпалась штукатурка.

— Можно мне подняться?

— Да, только осторожнее. Лестница очень неустойчивая.

Тэсс осторожно поставила ногу на нижнюю ступеньку разваливающейся деревянной лестницы, которая вела на сенной чердак прямо над кухней. Она говорила Марку, что кухня слишком мала, но не думала, что придется выдержать еще и снятие потолка. Кругом и так был хаос, так что терпеть все это дальше просто невозможно. Они жили будто после бомбежки. Сесть некуда, вся их мебель покрыта чехлами, словно громоздкие призраки в саманах, и всюду лежал слой строительной пыли, убирать который даже не имело смысла. У Тэсс было расстройство желудка от еды из китайских блюд навынос, гамбургеров и рыбы с чипсами из фургончика, который останавливался в деревне каждый четверг. Детям все это очень нравилось, но Тэсс чувствовала, что она никогда уже не будет чистой, ни снаружи, ни внутри.

Она осторожно пробралась через люк на чердак. Воздух был затхлый, и на всех стропилах висела паутина. Тэсс выпрямилась, стараясь стоять на балке, а не на полу.

— Ты только посмотри! — Марк поднял пачку сигарет «Плейерс». — Прямо древность, — отметил он радостно. — А вон газета сорок второго года.

— Невероятно, — сказала Тэсс.

— Тебе, похоже, неинтересно. Тэсс, сюда много лет никто не поднимался. Это история!

— Нет, — сказала Тэсс, — это разруха. Марк ударом ноги пробил потолок.

Они жили в доме ровно пять недель, и все это время не могли принять ванну, потому что старая так заржавела, что Тэсс не разрешала никому ею пользоваться из страха заразиться столбняком. Когда она ехала в поезде в университет, то чувствовала, как люди от нее отодвигаются. Ее окружало почти видимое облако запаха. Марк утверждал, что существовал предельный уровень грязи, после чего грязнее ты уже не станешь. — Это как дреды, — сказал он. Когда-то, в дни своих юношеских странствий, Марк их носил. — Их носишь не расплетая, и они все пачкаются и пачкаются, пока не достигают максимального уровня, а потом твои волосы начинают сами отталкивать грязь.

Олли и Джейк, слава богу, могли принимать душ в школе. Хэтти теперь тоже имела доступ к душевой после игр, так что они еще не достигли радиоактивной стадии, к которой приближалась сама Тэсс. Она каждое утро мылась в раковине, но это было не то же самое, что хорошая долгая ванна. Ей уже снилось по ночам, что она принимает ванну и горячий душ. Конечно, можно было повести детей в местный бассейн и принять душ там. Но хотя Тэсс не отличалась снобизмом, уж очень там было грязно! Их ближайший бассейн в Лондоне не был роскошным, но там хоть туалеты не воняли.

В первый раз, когда Тэсс поехала за покупками в ближайший городок, она глазам своим не поверила. Казалось, время тут словно остановилось. Город был построен вокруг небольшой рыночной площади. Но вместо антикварных магазинов и симпатичных кафе, которые можно было бы ожидать в достаточно преуспевающем городке, из которого люди ездили на работу в Лондон, здесь были магазин шерсти со злыми игрушечными овцами в витринах, магазин, где продавались антенны для машин, и забегаловка домакдональдсовской эры с жирными пятнами на окнах. Конечно, это не Лондон, но такого Тэсс здесь не ожидала.

Обойдя весь город в напрасных поисках магазина деликатесных продуктов, она завела Хэтти в единственную кофейню, где стояли нормальные столы. Было очень темно, и никто, похоже, не спешил их обслужить.