Я больше не люблю тебя - [2]

Она открыла дверь, заметив, что у подставки для шляп все еще стоит крикетная бита Джейка — очевидно, Тэсс ее не заметила, когда прошлым вечером последний раз проверяла, не оставила ли чего.

Несмотря на раннее утро, солнце уже сияло, и на мгновение Тэсс замерла на пороге, подставив лицо теплым лучам. В такой день невозможно возвращаться в Лондон, он просто создан для ленивого отдыха.

Хэтти бежала впереди, и босые ноги ей нисколько не мешали. За последние две недели она почти не носила обуви, так что подошвы у нее огрубели.

Тропинка вела к морю мимо норманнской каменной церкви и кладбища, полного загадочных и трагических историй. Многие могильные камни, треснувшие, покосившиеся и покрытые мхом, рассказывали об умерших в младенчестве детях, часто по двое-трое в одной и той же семье. Однажды утром, когда Марк с мальчиками ушли заниматься серфингом, они с Хэтти забрели сюда. Имена на могилах так взволновали ее, будто это были старые друзья, чью смерть она когда-то оплакивала. Хэтти, лишенная почтения к смерти, прыгала через обвалившиеся могильные камни, а потом потихоньку набрала цветов с разных могил, чтобы сделать букет для матери. Тэсс взяла букет с опаской, не желая обидеть дочь, но боясь, как бы местные жители их не обвинили в акте вандализма.

Несмотря на солнце, тропинка была еще сырая, напоминая о наступающей осени, и маленькие ручейки стекали с одного ее края, сливаясь в бегущий к морю настоящий поток. Через него был перекинут мостик, перила которого отшлифованы сотнями рук, бравшихся за них всякий раз, когда ящики со льдом, сумки с мокрыми полотенцами и объемистыми масками и ластами казались слишком тяжелыми. Девочка исчезла из виду, но Тэсс не тревожилась: Хэтти прекрасно знала, куда идти, на берегу моря она наверняка подождет мать.

Большая часть тропинки была в тени от нависающих ветвей, но примерно в двадцати метрах от берега вдруг открывался вид, от которого у Тэсс всегда перехватывало дыхание. А сегодня он показался еще лучше, потому что здесь никого больше не было, и никто не портил пейзаж пляжными сумками и тентами. Тэсс очень ревниво относилась к этой крошечной бухте. Хоть она и сама была отдыхающей, другие люди вызывали в ней раздражение, будто она одна понимала секрет ее красоты.

Впереди раскинулось зеленое поле, по нему петляла пыльная тропинка до самого перелаза, от которого начинался крутой спуск к берегу. На секунду Тэсс замерла и подумала, что если бы это и был весь мир, ей бы его вполне хватило. Полная внезапной радости, она побежала по тропинке, едва удерживаясь, чтобы не раскинуть руки и не закричать во все горло, как это делали Джейк и Хэтти. Миновав перелаз, она спрыгнула вниз и огляделась в поисках Хэтти.

Крошечная фигурка сидела у воды. Море этим утром было спокойное; волны лениво накатывались одна на другую, и на темно-зеленом фоне то тут, то там виднелись белые, будто иней, барашки.

Они приезжали сюда каждое лето, и море всегда выглядело по-разному. Иногда оно казалось мрачным и неспокойным, серым, но чаще — голубым. Правда, это была не такая глянцево-бирюзовая голубизна, как в Средиземном море, а тусклая, угрожавшая холодом в глубине. Тэсс скинула туфли и осторожно направилась к Хэтти, чувствуя, как крошечные камешки впиваются в ноги.

— Купаться пойдешь?

— Вода холоднющая! — ответила Хэтти, вздрогнув от восторга. Она вытащила несколько оливково-зеленых плетей и теперь тщательно раскладывала водоросли у себя на ногах. Вода до сих пор касалась только ее пальцев, но вдруг набежавшая волна залила ноги до колен, так что Хэтти с визгом вскочила.

— А ты будешь купаться? — спросила она у матери.

Тэсс помолчала, глядя на горизонт. Темно-синюю плоскость моря нарушала только рыбацкая лодочка, паруса которой трепал ветер.

— Пожалуй. Если ты будешь.

— Тогда наперегонки! — крикнула Хэтти и помчалась по мелководью, поднимая брызги. Тэсс скинула шорты и свитер на песок, но дочь к тому времени была уже в воде по колено. Она медленно шла по мелководью, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть то на островок водорослей, щекотавший ей ноги, то на стайку мелких серых рыбешек.

— Я победила! — в голосе дочери звучало торжество.

— Только далеко не заходи! — отозвалась Тэсс. — Я немного проплыву вперед.

От холода у нее сначала онемели колени, потом бедра, живот. Но через несколько секунд онемение прошло, и, глубоко вдохнув, она нырнула вперед, немедленно почувствовав новый прилив холода, от которого зашумело в ушах. Выплыв и привычным движением убрав воду с лица, она повернулась, чтобы посмотреть на Хэтти. Та рассеянно махнула ей в ответ и снова опустила голову, зачарованно разглядывая, словно драгоценность, лежащую у нее на ладони крошечную расколотую розовую раковину.

Заправив за уши светлые, до плеч, волосы, Тэсс повернулась и поплыла, чувствуя, как ее тело начинает воспринимать ледяную воду почти как теплую, наслаждаясь тревожным ощущением, когда не знаешь, что под тобой. Неспешно переворачиваясь на спину, она смотрела на чаек в небе. Птицы ловили воздушные потоки и падали со сложенными крыльями, чтобы поймать следующие, а потом легко взмывали вверх. Тэсс поплыла, качаясь на медленных тяжелых волнах, а потом повернулась, чтобы проверить, где дочь.