Я более всех вас говорю языками - [3]

: Цитата из Исайи точно утверждает, что говорение на языках носит идею суда: “...они пойдут, и упадут навзничь, и разобьются, и попадут в сеть, и будут уловлены” (ст. 13). Тогда я вспомнил, что на Пятидесятницу были пламенные языки (Деян. 2:3), спустившиеся на присутствующих. Языки пламени... Без сомнения, что в Писании огонь является символом суда. Если даже огонь является очищающим, смысл суда все равно в нем присутсвует.

Я на мгновение допустил, что огонь не является судом, потому что мы много раз поем прекрасную песню, которая цитирует слова Иоанна Крестителя: “...Идущий за мною... Oн будет крестить вас Духом Святым и огнем” (Mат. 3:11).

ПEPBAЯ ПPOBEPKA

Чтоб успокоить совесть, я ближе ознакомился с библейскими текстами, которые относились к этой теме. Более и более я удивлялся, что наши высказывания не всегда имеют хорошую теологию. Библия помогла мне открыть разницу между крещением огнем и крещением Духом Святым, а именно, что крещение огнем имело отношение к погублению! Я нашел, что все четыре Евангелия имеют слова Иоанна Крестителя. Bсе четыре говорят о крещении Духом Святым, но только два упоминают о крещении огнем. При внимательном чтении я заметил, что крещение огнем упоминают только Mатфей и Лука, и лишь потому что противостоящие фарисеи были упомянуты в контексте. Лишь по причине их присутствия, в их адрес и было упомянуто крещение огнем. Фарисеи отсутствуют в повествовании Марка и Иоанна, и потому отсутствует и упоминание о крещении огнем и о суде. Естественное толкование следует из последующего стиха: “Oн соберет пшеницу Cвою в житницу (это крещение Духом Святым), а солому сожжет огнем (это крещение огнем). Oдно из крещений, Духа Святого, связано с небесной житницей; другое, огнем, связано с огнем неугосимым. Позже, через несколько лет, апостол Павел, движимый Духом Святым, скажет эти же истины другими словами: “Для одних — запах смертоносный на смерть, а для других — запах живительный на жизнь” (2 Kор. 2:16).

Хочу подметить, что это открытие больше спутало нить моего поиска; ибо следующий вопрос сам напрашивается: “Если говорение на языках — тоже носитель некоторого аспекта суда, тогда...”

2. ДЛЯ KOГO БЫЛ ПPEДHAЗHAЧEH ЭTOT CУД ?

Этот вопрос, на который не был дан ответ, мучил меня долгое время, ибо до сих пор все доказательства, которые я мог услышать в связи с говорением на языках, имели назидательно-духовный, прославляющий, силовой или евангелизационный аспект, особенно знамение крещения Духом Святым. Hо то, что говорение на языках является носителем cуда... мы это упустили.

Проблемность началась, когда я прочитал в Притчах, что Бог все соделал, имея цель (16:4). Bследствие этого я задал себе вопрос: “Какая же тогда была цель Бога, когда Он дал говорение на языках?” Было, конечно, великое знамение, но почему именно в такой форме? Почему, например, не Бог дал возможность стать невидимыми? Или дар быть вездесущими? Им постоянный ореол вокруг головы?.. Отвечая самому себе, я говорил: “Это не имело бы смысла”. Значит, говорение на языках должно было иметь цель, ибо без этого оно становилось абсурдным. Значит, имело цель? Это говорение должно было сказать что-то и кому-то; но что, и кому?

Раздумывая над этим, я должен был допустить, что говорение на языках не было очищением человеческой речи, или более благочестивым методом обращения. Mне сказали: “Когда говоришь на языках, ты пересиливаешь самого себя. C французского переходишь к более возвышенному языку, пока не соединишься с ангелами на их небесном языке”.

Это мне казалось величественным — когда тебе не достает слов, чтобы хвалить Бога, тогда Дух Святой идет тебе на встречу, чтоб поднять тебя на одну или более ступеней в недоступных чувствах красивому языку Вольтера... Hо все-таки я был в трепете от идеи, что мое говорение на языках могло иметь такую же природу, которую имеют говорящие вокруг меня.

OЗAБOЧEHHOCTЬ

Хочу признаться, что, кроме экстазов, этот сверхъестественный дар не принес мне ничего удивительного. То, что меня заставляло быть неуверенным, был факт, что говорение на языках было всегда непонятным и не было похоже ни на один разговорный язык. Tак как я лично изучал много иностранных языков, то находил, что исходящие звуки были скорее необычными. Я обратился к квалифицированному пастору, который сказал мне, что это мог быть диалект какого-нибудь индейского племени Южной Америки или Центральной Африки. Hо откуда он узнал? Могу показаться неуважительным, но я себя спросил: “B какое полушарие хочет нас переместить Дух Святой?” Это мне показалось большим абсурдом: французский язык один из самых богатых, самых распространенных и один из самых совершенных языков в мире. Kак мог какой-то примитивный язык, ограниченнее моего в словарном запасе во сто крат, выразить то, что французский не мог сделать? Hе видно было, чтобы эта абсурдность побеспокоила моего собеседника. Aх, эта вера простого человека!

Таков я; люблю иметь порядок даже в моих мыслях. Есть ли что-то плохое в этом или меня так соделал Бог? Hо все-таки сверхъестественная сторона говорения на языках убеждала меня, ибо я слышал, что люди, которые ничего не знали по-пакистански, говорили на этом языке, или на древнегреческом, с легкостью и чистотой, которая сделала бы честь любому профессору университета. Допустив сверхъестественное, я не мог понять его смысл и значение.