«Я — Бейрут...» - [13]

Во всяком случае, я большей частью нахожусь в помещении корпункта и ночую здесь, невольно поднимая тем самым моральный дух хозяина нашего дома и всех жильцов, к которым сюда нахлынули толпы родственников — беженцев из оккупированных израильтянами районов Ливана. Когда становится особенно «жарко», спускаюсь на первый этаж — в подъезд, где возле входа в подвальное помещение собираются мужчины- соседи.

— Шу? (Что это такое?) Кифак? (Как дела?)— каждый раз спрашивает меня толстяк хозяин с тревожным лицом и перепуганными угольными глазами.

— Маш эль-халь! (Все в порядке!) — бодро отвечаю я, и мои соседи улыбаются.

В нашем подвале, набитом женщинами и детьми, для меня, как говорит хозяин, всегда найдется место на тюфяке, чашечка хорошего кофе и кусок свежей домашней лепешки. Мои соседи считают, что пока «русский» остается в доме, все здесь будет нормально. И я не хочу предавать их надежд и остаюсь в корпункте.

А по утрам — в 5 часов — мчусь на своем «пежо-504» в региональный центр агентства печати «Новости» (РИЦ АПН), где ждет меня инженер- радист Сергей Кукушкин. Он обеспечивает нашу последнюю связь с Москвой — телекс.

— Что же это вы, Евгений Анатольевич?— каждый раз, когда бы я ни приехал, укоряет меня Сережа.— Запаздываете сегодня...

А ведь я приезжаю около пяти часов утра! В это время после ночной канонады обычно наступает некоторое затишье. Мы садимся у телекса — одни на весь РИЦ!— и Сергей начинает под мою диктовку пуншировать телексную ленту — очередной материал для «Известий» из осажденного агрессорами Западного Бейрута. Когда снаряды рвутся от нас слишком уж близко и здание сотрясается, словно карточный домик, мы оба делаем вид, что бьют не по нам, а от нас — батареи защитников города, хотя отлично знаем, что происходит. Впрочем, иногда все-таки приходится прерывать работу и спускаться в подвал, где мы сидим на много-килограммовых пачках бумаги, приготовленных для издания журналов и бюллетеней АПН, дожидаемся, пока обстрел будет не столь интенсивным.

— Боишься?— спросил я как-то Сережу.

— Нет!—сразу ответил он, потом добавил:— Вообще—боюсь, а этих сволочей и их снарядов — нет! Работал и буду работать им назло!

«Я — Бейрут...» — так обычно мы вызываем Москву. «Я — Бейрут...»— это сегодня голос 600 тысяч жителей Западного Бейрута, над которыми нависла угроза кровавой бойни в случае, если агрессоры пойдут на штурм города. Пока же нас методично расстреливают израильские (американские!) 155-миллиметровые гаубицы, бомбят «фантомы», «скайхоки» и «кфиры», поливают огнем с моря израильские катера. Лишь в одном Западном Бейруте скопилось более 80 тысяч беженцев, ютящихся в палаточных городках, разбитых в скверах, в полуразрушенных зданиях школ, больниц, общественных учреждений. В городе очень плохо с водой — подается лишь на два часа в сутки и то не каждый день, плохо с электроэнергией— ее не бывает по двое-трое суток, а потом она подается на 3—4 часа. Нет горючего. Очереди за хлебом выстраиваются с вечера и стоят всю ночь у тех немногочисленных пекарен, которые еще работают. Улицы завалены обломками зданий и гниющими отбросами.

«Я — Бейрут...» — печатает Сергей. Сегодня это и голос тысяч бойцов — защитников города: палестинцев, ливанцев, сирийцев, добровольцев из мусульманских стран, готовых защищать Западный Бейрут до последней капли крови. Решимость их, сила духа потрясают.

Чтобы победить их, нужно снести в Западном Бейруте каждый дом, превратить в руины- каждую улицу. Дорого придется заплатить Тель-Авиву, если будет принято безумное решение начать штурм города. Тысячи израильских матерей будут рыдать над гробами своих сыновей, которым придется расстаться с жизнью из-за безумства террориста Бегина и его клики.

В бейрутских газетах появились сообщения, что государственный секретарь США Александр Хейг (когда данная книга готовилась к печати, он уже был в отставке) подстрекал Бегина накануне встречи с президентом США Рейганом: «Только не отступайте! Идите напролом, берите Западный Бейрут!» И пока в Израиле не додумались отправить маньяка Бегина хотя бы на осмотр к психиатру, в Ливане он продолжает (при поощрении из Вашингтона!) свои кровавые оргии. 30 тысяч убитых и раненых ливанцев и палестинцев, 600 тысяч человек, лишенных крова,— таков итог злодеяний агрессоров на ливанской земле за первые две недели так называемой операции «Мир Галилее». И данные эти еще далеко не полны.

«Я — Бейрут...» — вызывает Сережа Кукушкин Москву, и оба мы с замиранием сердца следим за неторопливыми литерами телекса. Отзовется сегодня Москва или нет?

«Я — Бейрут...»

А мне вдруг вспоминается минувшая ночь. Над нашим кварталом израильтяне «повесили» яркие «лампы», долго парящие в ночном небе осветительные ракеты. Стало нестерпимо светло, светлее, чем днем, если только можно себе представить такую степень освещенности.

Бадран (боевой псевдоним), боец ливанских национально-патриотических сил, крепкий, уверенный в себе высокий парень, вскинул автомат. Выстрел! Еще один! И «лампа» разлетелась огненными брызгами. У автомата Бадрана фосфором наведена мушка. Бадран стреляет только одиночными патронами, очереди ему не нужны. Он — снайпер. Когда-нибудь я назову его настоящее имя, а пока этого сделать нельзя.