XXS - [26]

Как тяжело ждать! Первый час Дасти еще вел себя нормально. А потом начал странно дышать и все время старался лечь. Нэнси водила его по кру­гу и пыталась успокоить, а я ходила рядом и пыта­лась успокоить Нэнси. А потом появилась машина, но это был не ветеринар, а Дик, отец ее дочери Джуди, они в разводе уже пару лет. Джуди прове­ла у него несколько дней, а теперь он возвращал ее Нэнси. Как я его ненавижу, настоящий козел! С недовольным видом выкатился из машины и по­дошел к нам. Не тратя лишних слов, он заявил

Нэнси, что у него много дел и нет времени возить­ся с Джуди. А она заболела.

И правда! У Джуди оказалась высокая темпера­тура, совершенно стеклянные глаза и бледное ли­чико. Она вспотела, хотя сегодня гораздо прохлад­нее, чем обычно. Дик даже не отнес девочку в дом, спустил ее на землю и просто уехал. Как можно так наплевательски относиться к собственному ре­бенку?!

Пришлось Нэнси бросить Дасти, — дочь, конеч­но же, важнее. И вот я оказалась с больной лоша­дью, у которой в любую минуту могли начаться страшные колики и которая могла буквально разо­рваться изнутри. Дасти все время пытался лечь на землю и кататься. Если такой лошади что-то взбре­дет в голову, как ей запретишь! Дасти довольно сильный, квартерон. Этих лошадей обычно исполь­зуют для родео и тому подобных дикостей. А я со­всем не силач, у меня не хватит сил заставить Дас­ти подняться, если он ляжет. Но тогда уже даже ве­теринар не поможет. Животные с коликами не должны ложиться, почему — я не знаю, знаю толь­ко, что это так.

Силой мне ничего не добиться. Поэтому я по­пыталась переключить Дасти на быстрый шаг и другие мысли. Я все время с ним разговарива­ла. Я говорила и говорила, а боли были все силь­нее и сильнее, это я заметила. Я очень испуга-

лась. Все время думала, что он вот-вот может лопнуть и умереть.

Время шло ужасно медленно, медленнее, чем на последнем уроке перед каникулами. Внезапно Дасти остановился и больше не соглашался сде­лать ни шагу. Стоял такой упрямый, повесил голо­ву и дышал очень тяжело. Было страшно. Снача­ла я как ненормальная дергала за уздечку и хло­пала его по крупу. Он не шевелился. От страха я начала ему объяснять, почему он должен двигать­ся. Я объясняла по-немецки и по-английски. Смешно утверждать, что он меня понял, но он и правда снова пошел и ходил, пока не появился ветеринар.

Все надо было делать быстро, и док попросил меня стать его ассистенткой. Я почти ничего не поняла, но действовала инстинктивно. Когда Дас­ти увидел шприц, то совсем ополоумел. Хотя он сильно ослабел от колик, но у него все еще было достаточно сил, чтобы кусаться, вставать на дыбы и лягаться. Ветеринар хотел попасть в сонную ар­терию. Боже, вот это настоящий подвиг — успо­коить такую лошадь! Я вывихнула себе большой палец получила два синяка на бедрах и огромный кровоподтек чуть выше колена. Он оказался осо­бенно болезненным. Но в тот момент я вообще ничего не почувствовала — как всегда, все ощу­щаешь позже.

Когда наконец ввели успокоительное, к Дас­ти нужно было еще подвести шланг, к которому прикрепили воронку. А потом я стояла полчаса, пока все, что нужно, не оказалось в глубинах его желудка.

Теперь Дасти снова бодр и весел. А у меня, ко­гда все закончилось, с сердца упала целая скала.

Нэнси сказала мне: «Лошади у тебя в крови, как и у меня». Она рассказала, что даже в школу ездила верхом и всегда привязывала свою лошадь к пальме. А потом пальма зачахла, не выдержав такого количества лошадиной мочи.

121

Воскресенье, 25 августа 1996

Теперь я снова живу у Лоренца в его гараже для гостей и вечеринок. Постепенно у меня появ­ляются серьезные мысли насчет отца. Я бы хотела знать, чем он занимается, что это у него за работа такая целыми днями и почему он постоянно куда- то ездит. Я решила все выяснить. Но это доволь­но трудно, потому что он мил со мной только на людях. Стоит нам остаться одним, он туг же пере­стает разговаривать, а если и открывает рот, то из него вылетают чрезвычайно приятные вещи типа: «Заткнись, а то врежу!», или «Не лезь не в свое дело, иначе получишь!», или «Где тебе понять, ты же такая дура!». До сих пор я все это глотала

молча, но постепенно такое поведение начинает выводить меня из себя.

Я рассказала об этом Теду, и он пообещал вы­яснить, что замышляет мой папочка. Поэтому се­годня он за ним проследил, но узнал только, что папуля доехал до ближайшей заправки и купил там сигареты. И больше ничего! Но мы все равно выведем его на чистую воду!

Правда, нужно торопиться, потому что через неделю мы улетаем. Какой кошмар!

122

Пятница, 30 августа 1996

Как быстро летит время! Такое впечатление, что оно хочет стать олимпийским чемпионом по бегу. Невероятно! У меня осталось каких-то жал­ких полтора дня! Нет, нет, нет, я не хочу возвра­щаться! Мне кажется, что я медленно просыпаюсь после прекрасного сна и окунаюсь в отвратитель­ную реальность.

К сожалению, что касается моего отца, Тед так и не сумел мне помочь. Всю последнюю неделю отец только покупал, причем всего четыре вещи. И все эти вещи начинаются на букву «К». Он по­купал книги, курево, киви и крупу. Больше ниче­го необычного он не делал.