WTF? Гид по бизнес-моделям будущего - [17]

Теперь, когда я смотрю на луг, я вижу все эти, а также другие виды растений, названий которых я не знаю. Наличие в языке слов для обозначения травы помогает мне видеть глубже. Язык также может пустить нас по ложному пути. Коржибски любил показывать людям, как слова формируют их представление о мире. Однажды произошел забавный случай: своим одноклассникам он раздал печенье из коробки, завернутой в коричневую бумагу. Когда все начали есть угощение, а некоторые потянулись за добавкой, он сорвал обертку, показывая, что это было печенье для собак. Несколько учеников выбежали из класса, чтобы его выплюнуть. Урок Коржибски: «Я только что продемонстрировал, что люди едят не просто пищу, но и слова, и вкус второго часто превалирует над вкусом первого».

Коржибски утверждал, что многие психологические и социальные аберрации можно рассматривать как проблемы с языком. Рассмотрим расизм: он использует термины, отрицающие основы человечности в некоторых людях.

Коржибски призывал всех осознавать процесс абстрагирования, в ходе которого реальность превращается в серию утверждений о реальности – в карты, которые могут помочь нам, но также могут сбить нас с пути.

Это понимание выглядит особенно важным в свете фейковых новостей, которые в 2016 году омрачили президентские выборы в США. Речь идет не столько о самых возмутительных примерах вроде сообщений о детском рабстве, якобы используемом в ходе кампании Клинтон в Вашингтоне, сколько о системном и алгоритмичном подборе новостей таким образом, чтобы они соответствовали предвзятому мнению людей, усиливали его. Сейчас целые слои населения руководствуются разительно отличающимися картами. Как мы можем решить самые актуальные мировые проблемы, когда мы даже не пытаемся создать карты, указывающие реальный путь вперед, а вместо этого ориентируемся на достижение политических или деловых целей?

После нескольких лет работы с Джорджем я почти инстинктивно чувствовал, когда оказывался связан оковами слов, которыми мы описываем реальность. И тогда я переключал внимание на то, что я испытываю на самом деле, и даже, более того, стремился выйти за рамки переживаний по отношению к самому этому факту. Когда вы сталкиваетесь с неизвестным, восприимчивость и открытость неизвестному подталкивают к созданию новых карт вместо того, чтобы просто пытаться наложить старые карты на новую местность.

Именно эта привычка изучать сам мир, а не просто перетасовывать карты, является основой оригинальных работ в науке и, как я пытаюсь донести в этой книге, в бизнесе и в технологии.

Как говорится в его автобиографии, «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!»[2], легендарный физик Ричард Фейнман был потрясен тем, как много учеников в классе, который он посетил во время своего отпуска в Бразилии, не смогли применить то, чему их учили. Сразу после лекции о поляризации света, включающей опыт с использованием полосок поляризационной пленки, он задал вопрос, ответ на который можно было получить, посмотрев сквозь пленку на свет. Несмотря на то что ученики могли процитировать соответствующую формулу, совместить ее символы с практикой они не смогли. Они выучили символы (карты), но просто не могли связать их с реальными условиями настолько, чтобы использовать их в реальной жизни.

«Я не знаю, что с ними такое: они учатся не за счет понимания; они учатся каким-то другим способом – зубрят наизусть или как-то так, – писал Фейнман. – Их знания настолько слабые!»

Осознание того, что вы увязли в словах, глядя на карту, вместо того чтобы глядеть на дорогу, – это нечто, чему удивительно сложно обучиться, это только опыт и экспериментальная практика. Вы не можете просто прочитать об этом. Вы должны применить это в реальности. Как мы увидим в следующей главе, это как раз то, что я сделал в ходе непрекращающейся дискуссии о значении понятия открытого программного обеспечения.

Глава 2. На пути к глобальному мозгу

Моя сосредоточенность скорее на Интернете, чем на Linux, в конце концов увела меня от других сторонников открытого исходного кода в совершенно иных направлениях. Они хотели спорить, какая лицензия для открытого исходного кода лучше. Я считал, что лицензии не имеют такого большого значения, которое все им придавали.

Я был очарован масштабной инфраструктурой следующего поколения и бизнес-процессами, которые создавала компания Google. Остальные тоже интересовались этими вещами, но они думали, что немногим компаниям понадобится такая структура, как у Google, или такие методы. Они ошибались.

Это мой следующий урок. Если будущее уже наступило, просто оно еще неравномерно распределено, найдите признаки этого будущего, изучите их и спросите себя, как все изменится, если они станут новой нормой. Что произойдет, если эта тенденция сохранится?

В течение последующих нескольких лет я доработал свою аргументацию, в конечном итоге написав речь под названием «Смена парадигмы открытого исходного кода», которую произнес сотни раз для бизнес- и технической аудитории. Я всегда начинал речь с вопроса: «Сколько людей из вас использует Linux?» Иногда лишь немногие поднимали руки, иногда многие. Но когда я задавал свой следующий вопрос: «Сколько людей из вас используют Google?», практически все в комнате поднимали руки. «Вы только что продемонстрировали мне, – указывал я, – что вы все еще представляете себе программное обеспечение, которое вы используете как нечто, установленное на вашем локальном компьютере. Google построен на операционной системе Linux. Вы