With the sun - [6]

- Га-арри…

- Дра-ако!..

Они долго ещё лежали, обнявшись, с закрытыми глазами и соприкасаясь в неподвижном поцелуе. Драко боялся даже вздохнуть неровно, чтобы не нарушить очарование момента, и дождался, пока Гарри уснёт, чтобы расцепить объятия вокруг лёгкого, как пёрышко тела (слизеринец мысленно поклялся себе следить за тем, чтобы Гарри ел больше, чем полудохлая осенняя бабочка, и подключить к этому делу Добби - пусть в Хогвартсе на обедах присматривает за преподавателем ЗОТС) и призвать плед, пергамент, перо и чернила. Укрыл Гарри пледом и принялся, сев на полу по-турецки, составлять официальное письмо-заявление в Лондонский Магический Университет.

* * *

- Гарри-и! - не сдержавшись, слизеринец, штудировавший свою утреннюю почту, пока гриффиндорцу досталось сомнительное удовольствие кормить вечно голодного Уробороса, подпрыгнул почти до потолка кухни. - Ура-а-а!! Меня приняли вУниверситет!

- И вовсе незачем так орать, - критично сказал Гарри, пытаясь удержать губы от расползания в дурацки-счастливую ухмылку (зачем, собственно, он их вообще удерживал, ему и самому было неясно); от вопля счастливого Малфоя совиное печенье выпало из дрогнувших рук Героя Магического мира и успешно рассыпалось по всему полу. - Можно подумать, кто-то сомневался.

Гарри обнял радостного Драко и осторожно поцеловал сияющие глаза, как никогда похожие на расплавленное серебро. В последнее время Драко редко был таким беззаботно-счастливым. Гарри и припомнить не мог дня, чтобы ему не пришлось разглаживать губами вертикальную морщинку между светлыми бровями.

- Знаешь, это надо отметить, - предложил Гарри.

- «Отметить» - это означает, что готовить всё равно буду я, - поддразнил его Драко.

- Могу и я, но мы ведь отравимся оба, - Гарри тихо фыркнул в шею Драко, как раз туда, где начиналась линия волос и были мягкие, совсем белые короткие завитки, щекоча тёплым дыханием. - Если ты так на это смотришь, можно отпраздновать заодно и моё поступление на преподавательскую должность.

- Тебе это не в новинку, - по голосу Гарри определил, что Драко улыбается.

- Это будет мой первый год под собственным именем! - возразил Гарри. - Пусть даже ещё только миссис Норрис не знает, кто был Кристофером Паркером… тогда-то я хорошо хранил инкогнито!

- Какие умные слова знают в Гриффиндоре, - не удержался Драко от шпильки, слегка задевшей Гарри. Но гриффиндорец промолчал. - Может, сходим за покупками вместе? Ты выберешь вино, я - продукты.

- Отличная идея, любовь моя, - Гарри поцеловал Драко за ушком (у Мальчика-который-влюбился-по-уши-в-своего-бывшего-школьного-врага на этот счёт был почти что фетиш, такой маленький и невинный; он никак не мог перестать ассоциировать Драко с котёнком, а котят полагается чесать за ушком и всячески ублажать, чтобы они мурлыкали) и отстранился. - Я иду одеваться.

- Не вздумай напяливать глухой свитер или водолазку, - Драко с готовностью ринулся в очередную битву против стеснительности Гарри. - Сегодня слишком жарко для этого.

- Драко! - Гарри с укоризной поглядел на любимого.

- Никаких «Драко», - непреклонно заявил слизеринец. Он подошёл вплотную к Гарри и с присущей ему обстоятельностью поставил гриффиндорцу два засоса в разных местах шеи. - Вот. Если ты наденешь что-нибудь закрытое, то я решу, что ты стесняешься меня и не хочешь, чтобы кто-то знал, что мы вместе.

Гарри пару раз открыл рот, собираясь возразить, но закрывал его, не издавая ни звука. Спор на эту тему можно было предсказать вплоть до формулировок, и он знал, что сводить засосы магией и всё равно надевать свитер, будет бесполезно. Драко настоит на своём, и он, Гарри, даже не заметит, как это случится.

Всё лето он не выходил на улицу. В Хогвартс аппарировал, без прогулок по улицам Лондона обходился распрекрасно.

Ему было страшно. Он ненавидел свою популярность. И если в Хогвартсе её можно будет обуздать баллами и взысканиями (к тому же уж там-то Драко не проконтролирует его гардероб!), то посторонних людей на улице остановить нечем. Нечем же их было остановить предыдущие семь лет!

Гарри нервно сглотнул, молча развернулся и вышел из кухни. Одеваться.

Нельзя всю жизнь просидеть в комнате, надо учиться жить с людьми вокруг.

Вот только бы это не было так страшно и гнетуще… Гарри в этот момент почти ненавидел Драко за то, что тот заставляет его вылезти из его «раковины», хотя умом понимал, кто из них двоих был здесь прав.

Кипя от иррациональной злости на себя - за то, что обзавёлся комплексом по поводу шрамов - и на Драко, за то, что помогает избавиться от этого так жёстко, почти жестоко, Гарри натянул джинсы и майку. Дни и в самом деле стояли непривычно жаркие, и Гарри подозревал, что не сегодня-завтра резко похолодает и зарядят обычные осенние дожди до самого снега. Окна жалобно дребезжали, и Гарри пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Чертова сила. Одни неприятности от неё! Гарри всё никак не удавалось её контролировать, и погода над Лондоном то и дело менялась по прихоти его настроения, хотя управлять этим он не мог. Гораздо чаще, чем погода, менялись окружающие вещи - Гарри успел разломать и починить каждую стеклянную вещь в доме уже раза по три. Ножки диванов и кресел подламывались, тяжёлые бархатные шторы под сердитым взглядом Гарри полосовались на длинные неровные куски. А однажды Гарри задумался очень крепко - так, что даже впал в прострацию (или медитацию?), какое-то отрешённое состояние бездумья. Из этого состояния его вырвал Драко - у слизеринца были белые губы и совершенно безумные глаза. Недоумённо похлопав глазами, Гарри выяснил, что дом шатался и рассыпался в пыль, и все вещи вокруг задумавшегося гриффиндорца летали, образуя несколько компактных смерчей, по ковру ходили волны и всё в таком духе. Один угол дома так и исчез, распылился до невосстановимого состояния. Никакие Репаро не помогали. Определённо, надо было учиться как-то контролировать собственную силу Гарри, соединенную с мощью Вольдеморта. Но как? Чёрт побери, красноглазый ублюдок и после смерти продолжает создавать проблемы…