Werfuchs - [3]
Герр Котович остановил секундомер.
— Парень, да тебя хоть сейчас в пулемётный расчёт отправляй! — сказал он воодушевлённо. — Пошли за мной.
Мы оказались у пристрелочного станка.
— Кромбергер сегодня приболел, заменишь его.
— Но, герр Котович! Я тоже просил у вас отпуск!
— Да ладно, парень, у тебя сущие пустяки а не болячка. Установи пулемёт на станок.
Я достал звенящую патронную ленту, извивавшуюся как змея, и укротил её, закрепив в приёмнике магазина. Через прицел я посмотрел на три бумажные мишени: газетные карикатуры на Невилла Чемберлена, еврея-хасида и Иосифа Джугашвили. Примерно подгадав расстояние, я выстрелил по англичанину.
Пуля со свистом улетела чёрт знает куда.
— Нет, всё-таки рано тебя в Вермахт отправлять. Смотри как надо.
Герр Котович взялся за рукоятку и не глядя нажал на спуск. Очередь пробила все мишени разом. Довольно большой разброс.
— Иногда не стоит стрелять кучно! — сказал он и похлопал меня по плечу.
В тот день мы с Карлом договаривались после работы встретиться как обычно в кнайпе "Горящая саламандра" на Бергштрассе. Горящих саламандр там конечно не подавали. Картофельное пюре со сливочным маслом, пара жаренных сосисок, квашенная капуста, варёное и сырое яйцо. Я могу быть довольным и этим.
Вот зашёл Карл, я встал для рукопожатия, как вдруг он вскинул руку почти мне в лицо. Я невольно увернулся, ожидая пощёчины. Он почти вскрикнул:
— Зиг хайль, мой арийский брат!
Я приоткрыл глаза и увидел его ладонь в кожаной перчатке перед носом. И зачем только он выпрямил руку под углом?
— И зачем ты так сделал, Карл? Что это значит?
— Ха-ха, да ничего особенного! — наконец, мы пожали друг другу руки и присели.
От него пахло мужской туалетной водой. Раньше он так прихорашивался только перед свиданиями с девушками. И вообще, Карл стал какой-то... опрятный. Даже стал чистить свой плащ и шляпу, и бриться каждый день. На груди у него опять висел значок с крестом, у которого согнуты концы.
— Ну хватит уже называть его "крестом, у которого согнуты концы". Я же тебе говорил, это сва-сти-ка!
— Л-ладно, как скажешь. Ты прекрасно выглядишь, Карл! Собираешься на свидание?
— Нет, брат, в местное отделение партии! Мне, может быть, доверят руководство местной ячейки на моём заводе ИГ Фарбен. Я стал произносить речи на рабочих совещаниях.
— Не могу представить, чтобы ты в компании людей рассказывал что-то кроме сальных анекдотов...
— И я тоже не мог! Пока не прочёл одну книгу...
К нам подошла фрау Штеффер, жена герра Штефера, хозяина кнайпе. Она принесла две пинты золотистого продукта их домашней пивоварни. Карл отпустил ей какой-то комплимент, которому не придал значения. Только машинально улыбнулся, закинул сырое яйцо в свою кружку и выпил полностью, сглотнув желток.
Я заслужил немного бодрости после десяти часов работы на увеличение промышленного производства Империи.
— "Публичные выступления и влияние на людей в бизнесе", Дейл Карнеги. — торжественно произнёс Карл с английской брошюрой в руках. Держал он её как Библию на проповеди. — Ты, наверное, скажешь мне: "Но Карл, это же А-МЕ-РИ-КА-НЕЦ!". А я отвечу: нет, приятель, среди них тоже есть достойные люди. Произнесение речи на публике, высказывание всего того что пронизывает тебя до глубины души... Даже и не могу описать всего удовольствия. Моя жизнь круто изменилась, брат!
Я пытался сложить кусочки скорлупы в единое целое, но всё рассыпалось.
— А что так пронизывает тебя до глубины души, Карл?
— Арийская раса, жизненное пространство на Востоке... ты разве не слышал?
— Нет.
Карл улыбнулся и снова вскинул руку под углом вверх.
Я оглянулся и увидел за барной стойкой герра Штеффера. Мы с Карлом здесь частые гости, успели "породниться" с ним.
Герр Штеффер многое повидал и охотно рассказывал о своих приключениях. Он служил в Восточной Африке, мыл золото на Юконе, вместе с американскими анархистами пытался взорвать Конгресс, снова воевал, уже Франции... и вернулся на родину, на старости лет. Открыл пивоварню и завёл пятерых детей от разных женщин. Его правый глаз помутнел, и свою большую, волосатую правую руку сейчас он держал так же как Карл. Вскидывал он его с такой силой, что сбил бы пролетавшего голубя прямо в разогретую сковородку.
Похоже ему тоже пришлись по душе эти парни со сва-сти-ка-ми. Я заметил ещё и флаг с этим символом над прилавком со спиртным.
— Ну а как личная жизнь, Карл? — спросил я, пытаясь отдалиться от всех этих непонятных штук со вскидыванием ладоней.
— Мне пришлось расстаться с Брунгильдой. В шестом поколении её много-раз-пра-бабку угнали в рабство крымские татары и изнасиловали. У моих детей должны быть здоровые корни!
— Но твой отец же поляк, разве нет?
— А как у тебя с женщинами?
У меня от чего-то снова заболело в паху. Я съёжился.
— Разве я не рассказывал про вчерашнее? В газетах должно быть написали смешную заметку...
— Нет, такого я сегодня не читал... Давай-ка, расскажи!
Карл сложил вместе пальцы в кожаных перчатках и опёр на них подбородок, высверливая во мне отверстия взглядом.
Искренний рассказ, сдобренный смешными деталями, дружеский смех, обмен размышлениями о планах на будущее.
Самболь Нгуен, женщина-полицейский города Бредбери на Марсе, каждый день имеет дело с разбитыми мечтами местных жителей о новой жизни на новой планете. Её тяготят и собственные воспоминания о прошедшей войне за пояс астероидов. Она находит успокоение в новом наркотике с Ганимеда. Но всё меняется, когда Народный фронт освобождения Марса и Фобоса заявляет о себе серией громких терактов и к нему присоединяется известная наёмница Агнешка бин Шариф.
Не сомневаясь, говорю вам, что эта книга один из первых камней в фундаменте нового понимания строения Космоса. Благодаря Василию Минковскому отброшены представления о Большом взрыве, расширении космоса с ускорением в течение 13 миллиардов 700 миллионов лет, существовании огромных участков тёмной материи, движении света со скоростью в 300 тысяч километров в секунду, определённой Альбертом ЭйнштейномВеликим мыслителем, Нобелевским лауреатом, Питером Хиггсом найдена частица – бозон, лежащая в основе мироздания.
Дрессировка и воспитание это две разницы!Дрессировке поддается любое животное, наделенное инстинктом.Воспитанию же подлежит только человек, которому Бог даровал разум.Легко воспитывать понятливого человека, умеющего анализировать и управлять своими эмоциями.И наоборот – трудно воспитывать человека, не способного владеть собой.Эта книга посвящена сложной теме воспитания людей.
Большинство людей, достигнув возраста критического осмысления реальности, смотрят на окружающий их мир и пытаются разобраться: зачем им дана эта жизнь? Кто её дал? Как её необходимо прожить, чтобы потом «не было мучительно больно за неправильно прожитые годы»? Абсолютное большинство людей всю жизнь учатся, трудятся, часто – мучительно, преодолевают массу различных проблем, а жизнь – «чем дальше – тем труднее…». А заканчивается всё известно чем – болезнями и «проводами в последний путь»… Они задают сами себе вопросы: «Где же Бог – если Он есть? Зачем на нашу голову приходится столько мучений и можно ли их избежать?»Этот материал призван помочь дать ответ на многие вопросы, которые возникают в жизни людей.
Неопределенность в жизни, безответная любовь и нескладывающиеся отношения с ровесниками. Такая ситуация в жизни случается почти с каждым подростком, в которую и попал Александр Климов – типичный хороший мальчик, который был белой вороной среди сверстников. В одну ночь вся его жизнь перевернулась с ног на голову, возродив в нем древние силы. Он не может это скрывать из-за необъяснимых фактов, случившихся в эту же ночь: Сашу подозревают в убийстве четверых мальчишек. За ним начинают охотиться полиция и клан Воды Ордена Света – сообщества таких же, как и он, которые скрываются тысячелетиями.
Это история о ребенке, который лишился родителей и попал в детский дом, из которого его взяла к себе домой молодая семья. Они воспитывали мальчика долгие годы, заботясь о нем и воспитывая как своего родного ребенка, и, казалось бы, эта история имеет счастливый конец, но у данного рассказа есть и обратная сторона медали, окутанная мраком и тайнами…
Это маленький рассказ про игроков на Ифельсар, без особых пояснений кто и что делал. Просто захотелось написать про тех, чью работу главный герой не знает досконально. Не вычитано.