Взять Тарантину - [20]

Квартира Бабушки. Гостиная

В гостиной Макс и Бабушка. На столе лежат какие-то перевязанные пакеты, к которым прикреплены бумажки с надписями на английском языке. Макс вносит в электронную записную книжку какие-то адреса.

Бабушка. Никогда не езди на такси! Они там все жулики и прохиндеи!.. Моя бывшая ученица написала, как она возвращалась из бродвейского публичного дома, таксист завез ее к себе и заставил всю ночь с ним под гармошку плясать…

Макс. Бабушка, во-первых, я плясать люблю. Во-вторых, Бродвей — это в Нью-Йорке, а я еду в Лос-Анджелес.

Бабушка. Ай, все одно!.. (Тычет в один из пакетов.) Это для тети Нины, обязательно передай ей конфеты. Ей надо для работы. А в Америке таких нет.

Макс. Какой еще тете Нине?.. У меня не будет времени «сосалки» с мышьяком по Америке развозить!..

Бабушка (возмущенно). На тетю Нину не будет времени?.. Да как ты смеешь такое говорить!.. Она выкормила тебя своей грудью!.. Во всяком случае, она так утверждает. Это я не уследила.

Макс. Но я совсем ее не помню.

Бабушка. Ну конечно, где тебе?.. Меня порой неделями не вспоминаешь!..

Макс. Ладно, я все передам.

Бабушка. Присядем на дорожку.

Вагон для скота

Сальвадор все-таки взгромоздился на лошадь и теперь, мыча что-то ласковое и пытаясь управлять ею с помощью ног, старается подогнать ее поближе к крюку. Наконец ему это удается. Доцент задирает руки, пытаясь зацепиться звеньями цепи за крюк. Лошадь делает шаг в сторону, Сальвадор отчаянно мычит, пытаясь ее остановить. Ему удается зацепиться цепью за крюк, он дергает из стороны в сторону, пытаясь ослабить цепь. Лошадь, поняв это по-своему, отходит в сторону. Отцепиться от крюка Сальвадор уже не может и повисает, как на дыбе. Он отчаянно стонет и пытается облегчить свои страдания, упираясь ногами в стену. Но вот одно из звеньев цепи под весом его тела лопается (или разгибается). Сальвадор падает на пол. Он с усилием дергает руками и освобождается от цепи. Сдирает со рта скотч.

Сальвадор. Лошадки, я хочу по нужде! Поймите и простите мою оскорбительную слабость.

Сальвадор растирает, разминает затекшие руки со следами цепей, встает, направляется к двери. Он пробует открыть раздвижную дверь, но дверь заперта. Тогда он берет железный прут и начинает ожесточенно лупить им по доскам. В разные стороны летят щепки… Поезд набирает ход.

Титр: АМЕРИКА.

Аэропорт. День

Приземляется пассажирский самолет.

Улица перед гостиницей

Служащие гостиницы выносят из грузовика багаж Мазанхана, в том числе загадочный войлочный рулон и биотуалет. Тем временем из подъехавшего почтового фургона выходят Мазанхан и Найхал, сын Нальхана. Их встречают три брата-азиата.

Мазанхан. Дорогие мои племянники, очень рад, что у вас такой здоровый цвет лица и чистые руки.

Братья переглядываются, кидают «кости» и выбирают делегата.

Один из братьев. Дядя, мы каждый день моемся.

Мазанхан. Любимые мои племянники! Сложно переоценить важную роль гигиены. Болезнетворные микробы могут буквально уничтожить доброе настроение и нарушить весь жизненный уклад. Моя верная, любимая супруга, на которой я женат уже тридцать лет, всегда особо отмечала эту наиважнецкую роль гигиены и следила, чтобы все наши дети безошибочно, на запах, с закрытыми глазами отличали «детское» мыло от «хозяйственного». Ибо в последнем высокий уровень щелочи.

Один из братьев. Уважаемый Мазанхан, мы очень хотели спросить вас — почему мы все такие разные, хотя и родные братья? Вот вчера мы в зеркало посмотрели и удивились.

Мазанхан. Любимые мои племянники! Смотреться в зеркало очень плохая примета, поэтому в нашем селении нет зеркал и мы все одинаковые. Бывало, иду я по дороге, а навстречу мне иду я. И ничего.

Один из братьев. Но все-таки, дядя, странно как-то! Очень хочется найти ответ на этот вопрос.

Мазанхан. Мои дорогие племянники! Ответ на этот вопрос известен только дедушке Номто, но спрашивать его об этом я вам не советую.

Фойе гостиницы

В фойе гостиницы входят Мазанхан, Найхал, сын Нальхана, и трое молодых азиатов. Приветливый портье поднимается к ним из-за стойки администрации.

Портье. Чем могу помочь, господа?

Мазанхан. Позови хозяина.

Портье. Какого хозяина?

Мазанхан. Того, кто нам номер выдаст. Тридцать метров нужно и такой заворот, чтобы биотуалет поставить.

Портье. Я номера и выдаю, но биотуалеты, уверяю вас, совсем не подходят для отеля нашего уровня. У нас венецианский фарфор. Оттуда пить шампанское можно.

Мазанхан. Вот видишь, как хорошо — ты пить шампанское из унитаза будешь, а мы гигиену соблюдать. Короче — выписывай нам номер, чтобы мы юрту поставили с дверью на ост-зюйд.

Портье. Не понимаю, а зачем вам юрта? У нас прекрасные, комфортабельные номера.

Мазанхан. Уважаемый! Дело заключается в том, что есть два варианта взаимоотношений с миром — когда вы подстраиваетесь под мир и когда мир подстраивается под вас. Я еще в детстве выбрал второе. Это моя философия и философия моих предков.

Портье. Боюсь, господа, что ваши предки не все учли.

Мазанхан. Вы ошибаетесь, уважаемый, мои предки учли абсолютно все. (Выкладывает на стойку пачку купюр и крупный бриллиант.)

Портье. Должен признать, что у вас действительно были очень мудрые предки, чего, к сожалению, нельзя сказать о моих. Поэтому я с легким сердцем присоединяюсь к вашим представлениям о реальности. Пусть хоть мои потомки будут вспоминать меня добрым словом.