Взрывоопасные сестрички - [52]

Мы обменялись рукопожатием, и Сьюзи пригласила меня в дом. Мы расположились в гостиной, декорированной в стиле африканского сафари. Для полноты ощущения со стены над камином на нас пялились чучела животных. Меня сразу заинтересовало, не увлекается ли Сьюзи охотой и нет ли у нее ружья. О чем я и спросила. Сьюзи ответила, что охотой увлекается ее бывший муж (Харли, не Чип), а она сама до смерти боится оружия.

Обсуждение оружия и убийства живых существ плавно перешло в разговор о Джеффри. Я выдала ей ту же слезливую историю, что и Диди, но Сьюзи была далеко не столь равнодушна к тому, как завершился ее собственный роман с Джеффри.

– У него даже не хватило мужества сказать мне, что он встречается с другой женщиной! – кисло поведала она. – Он просто перестал звонить. Я чувствовала себя брошенной, как и после ухода Харли. У меня сейчас такой период, когда полностью отсутствует самоуважение. – Я попыталась уклониться от этой темы, но Сьюзи продолжила: – Знаю, самооценка не должна зависеть от того, есть или нет мужчины, нужно любить себя самое, духовно расти, выяснить наконец, чего я хочу достичь в этой жизни, и идти к намеченной цели. Но вопрос вот в чем: а чего же хочет Сьюзи Кэндалл от жизни? Кто такая Сьюзи Кэндалл? Сьюзи Кэндалл не делает карьеру. У Сьюзи Кэндалл нет детей. Все, что есть у Сьюзи Кэндалл, – огромный трастовый фонд.

«Хорошо бы мне так жить, а она хнычет насчет золотых гор, унаследованных ею от предков», – подумала я.

Когда в ее хныканье наметился перерыв, я успела вставить слово:

– Возвращаясь к Джеффри Гиршону, скажите, долго ли продолжалась ваша связь?

– Три месяца. Три месяца сюси-пуси, а потом вдруг ничего. Словно меня и не было никогда. Я звонила ему домой и натыкалась на автоответчик. Я звонила ему в кабинет, и эта ведьма, его медсестра…

– Джоан.

– Джоан всякий раз отвечала, что у него пациент. Мне никак не удавалось ему дозвониться. Он скрывался от меня, а я не знала почему. А потом, однажды в воскресенье, я открыла «Стюарт ньюс» и в колонке Селесты Толливер вдруг увидела Джеффри под ручку с Люсиндой Оруэлл на фестивале «Речные деньки»!

– Должно быть, вы пришли в бешенство, – предположила я, размышляя, использовала ли я прежде это выражение, а если нет, то почему использую сейчас.

– Мне было больно, я чувствовала себя униженной и не выходила из дома целых две недели.

– Две недели?! Бог ты мой, либо у вас на территории растет уйма фруктовых деревьев, либо вам на дом привозили пиццу.

– У меня чудесная повариха. И закупками тоже она занимается.

– Везет вам. А потом вы еще виделись с Джеффри или разговаривали о том, что между вами произошло?

– Я видела его на Бале Сердец, но не разговаривала с ним. Он был слишком занят.

– С Робертой Росс?

– Да. – Сьюзи посмотрела на меня. – Для новичка в этом городе вы отлично знакомы с последними новостями здешней светской жизни, Дебора.

– Моя мама вырезает все заметки Селесты Толливер, – объяснила я. – Ну, как некоторые люди вырезают купоны. Я их как-то прочла. В один присест.

– Потому что вам очень нравился Джеффри.

– Да, и потому, что моя мама не выписывает «Пипл».

– Ну у нас с ним, возможно, все было не так уж гладко, но я развалилась на части, услышав, что его убили.

– А вы не знаете, кто мог злиться на него? Кроме вас, конечно.

– Вы спрашиваете, не знаю ли я, кто его убил?

– Да.

– А как насчет Люсинды Оруэлл? Джеффри бросил ее ради Роберты. Может, она отнеслась к этому не так легко, как я.

– Вы знакомы с Люсиндой, Сьюзи? Поддерживаете с ней светские отношения?

– Конечно, я знаю ее. Люсинда – вторая бывшая жена моего первого мужа.

После разговора со Сьюзи у меня слегка заклинило мозги, поэтому перед следующей встречей я купила сандвич с диетической колой и жадно съела его, сидя в машине.

Подкрепившись, я направилась по Саус-роуд Сьюел-Пойнта в другой эксклюзивный район, именуемый «Архипелагом». Построенный лет двадцать назад на соединенной островной цепи, он состоял из трех узеньких улочек. Дома выходили либо на пролив, либо на чудесную лагуну. Отделенный от остальной части Сьюел-Пойнта двумя небольшими мостами, «Архипелаг» имел мистическую ауру, как и его обитатели. Некоторые из них были слегка эксцентричны, или им нравилось считать себя такими.

Дом Люсинды Оруэлл находился на Симара-стрит. По стандартам Бока довольно скромный, он напоминал полинезийские хижины, которые можно увидеть на Таити, Бора-Бора или, на худой конец, в старом телевизионном сериале «Приключения в Раю».

К дому вели каменные ступени, а вместо звонка висело ботало. Я дернула за язычок.

Люсинда тут же отозвалась. И через пару мгновений я увидела великолепное создание с волнистыми волосами до плеч, изумрудными глазами и высокой стройной фигурой. На ней были небрежно обрезанные джинсы и футболка (без лифчика). Обувь отсутствовала. Никакой косметики. Даже блеска для губ.

– Добро пожаловать, – сказала Люсинда. – Извините, но у меня мокрые руки.

Она продемонстрировала ладони, заляпанные масляной краской.

– Вы художница? – спросила я, когда она нырнула в ванную вымыть руки.

– Да, – отозвалась она. – Могу показать если хотите.