Взрослые игры - [35]

Думала, что ты знал, что люди принадлежат лишь самим себе. Что они не являются

объектами, которые могут кому-то принадлежать.

Я рассмеялся.

– Я согласен с этим... в общих чертах. Но в отношениях, абсолютно точно есть

определенное обоснованное чувство собственности. Ты вступаешь в соглашение – в

партнерство. Твое время, твое тело, твое внимание, твое мысли... твое сердце. Это не

говорит о том, что ты раб этого человека, или что он – твой раб. Это не говорит о том, что

кто-то должен склониться перед твоими идеалами или следовать твоим приказам. Но из-за

желаемой взаимной связи, да – часть этого человека принадлежит тебе, пока вы вместе.

Вот почему мы злимся из-за измены, верно? Особенно из-за «эмоциональных» связей.

Кто-то предал тебя, отдал то, что ты считала своим. Отдал твои улыбки, твои оргазмы, твои стоны, твое спокойное миросозерцание. То дерьмо, которое ты бы не посмела

рассказать и показать другому. Это может быть «непрогрессивным» или политически

неправильным, но, эй... Я никогда не утверждал, что таким являюсь. Я просто высказываю

свое мнение.

Она кивнула.

– Хорошо. Полагаю, я поняла твою мысль. Но ты не можешь здесь просто так

кидаться словами вроде «принадлежать». Профессор разукрасила бы твою задницу.

Я усмехнулся.

– И я бы принял «разукрашивание» своей задницы и продолжали бы отстаивать

свою точку зрения. Не сдвинулся бы с места.

– Думаешь, что смог бы с ней справиться?

– Я же справляюсь с тобой, не так ли?

Риз покачала головой, показывая мне эту ее симпатичную улыбку, которую ей,

кажется, нравилось тщательно скрывать, когда я был рядом.

– Я позволила тебе думать, что ты со мной справился.

– Не-а, я позволил тебе подумать, что с тобой не справиться.

Ее улыбка осталась на месте.

– Какова твоя история, Джейсон Райт?

– Моя история?

Она кивнула.

– Да. Военный ветеран, механик тире продавец машин, студент, засранец...

мужчина с протезом. Как жизнь привела тебя сюда?

– О, так теперь я тебя интересую, да? – усмехнулся я.

– Знаешь, что... да. Интересуешь.

Я пожал плечами.

– Хорошо. Я самый младший из трех пацанов...

– Вот почему ты плакса. Имеет смысл.

Я рассмеялся.

– Ты позволишь мне продолжить?

– Да, продолжай, пожалуйста.

– Как я и сказал, я – младший из трех мальчиков. Нам 28, 31 и 34 года. К тому

времени, когда я окончил среднюю школу, накопленные деньги на обучение были

исчерпаны моими братьями, и я не хотел еще больше обременять своих родителей в

финансовом плане. В любом случае, меня не интересовало дальнейшее обучение.

– В самом деле? – спросила Риз, искренне и потрясенно. – Но ты, очевидно, ум… я

имею в виду, ты не выглядишь совершенно тупым. Почему ты не хотел пойти в колледж?

– Ты почти сделала мне комплимент?

Она рассмеялась, затем сделала вид, что вытирает пот со лба.

– Почти сделала. Он был близко, не так ли?

– Действительно так, – усмехнулся я. – После окончания средней школы я просто

не знал, чем именно хотел заниматься. Казалось, это пустая трата времени. Если бы я

остался дома, папа настоял бы на том, что бы я работал в автосалоне...

– В автосалоне?

– Да, в «J & P». Мой отец – владелец.

Ее глаза едва не вылезли из глазниц, но затем она быстро овладела собой и

вернулась к нейтральному выражению лица.

– Интересно.

– Интересно? – спросил я, сужая глаза. – С чего бы?

– Без причины.

– Риз...

– Ничего особенного, правда. Просто... твой отец – очень милый, красивый,

обаятельный парень. В этом у вас нет ничего общего, совсем ничего. Никогда бы не

подумала, что ты его родственник. Нисколечко. Вообще бы не подумала.

– Чееерт, – рассмеялся я. – К твоему сведению, я похож на маму. Так ты хочешь

услышать эту историю или нет?

– Извини. Продолжай.

– Спасибо. Я не хотел работать в дилерском центре, так что оставалась армия. Я

многому научился, многое видел, накопил немного денег, немного послал домой, чтобы

помочь своей семье. Ни о чем не жалею.

– Значит, ты этим наслаждался?

Я усмехнулся.

– Я это любил. Я путешествовал по таким местам, которые даже трудно

представить, делая то, что мне нравилось – работал с машинами. Я могу собрать или

исправить двигатель для чего угодно. Механика жизненно важна для военных, особенно

в зоне военных действий, с ограниченными ресурсами. И определенно, я побывал в

опасности.

Глаза Риз расширились.

– Бьюсь об заклад, что так и есть. Так почему ты ушел? Из-за ноги?

Ее голос смягчился, задавая этот вопрос. У меня не создалось впечатления, что ей

было неловко. Она подумала, что это может быть очень деликатной для меня темой. И в

каком-то смысле так и было, но ее подход меня совсем не раздражал.

– Да, – кивнул я, расслабляясь и откидываясь на спинку стула. – У меня было

задание моей мечты – ремонт вертолета. Крутой «Апачи». Мне и моей команде нужно

было убедиться, что он функционирует, и восстановить эту сломанную птичку. Мы не

могли оставить вертолет там, чтобы его использовали против нас. Мы его нашли.

Починили. Подняли его в воздух, чтобы лететь обратно, и поняли что мы не одни. Ммм…

короче говоря, противник начал в нас стрелять, а затем произошло крушение. Мне

повезло. Половина ноги – это все, что я потерял. Остальные, кто был на этом задании, не