Взрослые дети - [13]

- Почему, дорогая, почему? Посмотри, что ты сделала со мной?

- Мой бедный котик! Я не виновата! Мы оба такие. Тебе также везет на неудачи. У тебя есть то, что ты хочешь. Тебя знают и считают своим в одной из самых модных компаний, ты ни в чем не нуждаешься!.. Замолчи, ты не любишь меня. Ты любишь только то, что походит на тебя и сейчас мне удалось почти сравняться с тобой в абсурде. Только я остаюсь стыдливой женщиной, поэтому это не так заметно... Вот и все...

- Ты лжешь, чтобы успокоить меня... нет, нет, ты лжешь для того, чтобы я стал беззащитен. Ты жестокая. Ты ненавидешь меня!

- Нет, я ненавижу только одного человека: Себя!

Иногда Оливье был с ней близок. Получалось плохо, сказывалось выпитое вино; иногда он забывался у себя в комнате; иногда, ждал, когда она заснет и шел искать спасение у Сильви.

10

Кристоф посетил Натали в Довилле. Они встретились во время уик-енда. Ни тот не другая не вызывали ни малейшего намека на Валери. Натали старалась заставить его забыть заботы рабочей недели и из-за боязни досадить не осмеливалась вспоминать о свадьбе. Она понимала, что он считает важной эту немного смешливую формальность, и предпочитала временно не упоминать об их решении. Лучше молчание, чем риск потерять последнюю надежду. Она слишком любила Кристофа, чтобы не заметить его отчаянной борьбы против пессимизма; однако понимала все меньше и меньше очевидное стремление своего любимого к одинокому существованию. Он становился похож на мизонтропа. Когда она указывала на его меланхолию, Кристоф говорил, что стареет, жаловался на возрастающую ответственность в служебных делах. Чуть насмешливо, Натали улыбалась. В сорок лет, временами, Кристоф походил просто на ребенка. Убедив себя в том, что он не из тех, кто сможет жить один, Натали вновь обрела надежду увидеть его лишенным губительного эгоцентризма. Природное равновесие, в котором она прибывала, не давало понять уродливость некоторых вещей, а ревность входила в число тех понятий, которые она считала разрушительными. Конечно, ее немного волновала Валери... Ведь она воплощала для Кристофа прошлое, молодость, что есть все то, от чего тот отказался, чтобы вручить Натали свою долгожданную свободу. Но и таким образом... Валери остается недосягаемой мечтой. Натали почувствовала себя необходимой для ее карьеры, для ее ежедневных усилий. Законы общества запрещали ей приближаться к Валери; такая перемена ролей была бы очень комичной. Несмотря на это, Натали уже наделила себя всеми качествами замужней дамы и признавала за другой непреодолимое очарование любовницы. Их невозможная дружба пришлась бы не по вкусу Кристофу! Отвлеченная на минуту необычным ходом мысли, Натали вновь впала в меланхолию... Черт возьми, какая скука, этот Довилль!

Кристоф любил Париж летом. Валери в Сен-Тропезе, Натали в Довилле, он наслаждался холостятской жизнью. У него было меньше работы, чем он смел утверждать и поэтому ничего не могло помешать навещать по очереди обеих женщин. Итак, Кристоф остался на лето в Париже, и незначительные детали, предоставленные свободой, обостряли удовольствие, которым он не переставал упиваться. Если раньше у него существовало правило вставать первым, считать дурным тоном появляться в небрежном виде перед женой, по привычке он продолжал пользоваться этим правилом перед любовницей, то сейчас же все изменилось. Кристоф допоздна валялся в постели, здесь же пил кофе и листал журналы. Никто не укорял за разбросанные крошки, запах крепкого табака и пролитый кофе. Затем он включал радио и шел в душ, где с наслаждением мылся в наполненной до краев ванне, не обращая внимание на разлитую воду, короче говоря, чувствовал себя полным хозяином. Поразмыслив о подобных деталях, он почувствовал себя несправедливым к Валери, так как она никогда его ни в чем не укоряла. Несмотря на это Кристоф считал обязанным вести себя так, а не иначе в присутствии жены. Разумеется, это следствие буржуазного воспитания.

К одиннадцати часам он приходил на работу, где встречался с разными людьми. Поредевший персонал забавлялся, видя его веселым и расслабленным. Кристоф обменивался с ними шутками, зная, что неформальные отношения прибавят в преданности его сотрудников. Обычно он завтракал в ресторане один или с друзьями. После обеда работал мало и к пяти часам уходил прогуляться. Кристоф мог часами бродить по улицам. Досконально зная Париж, он свободно путешествовал из квартала в квартал, воображал историю города, интересовался прохожими. Он никогда не утомлялся, хотя прогулки совершал вот уже 25 лет. К 8 часам Кристоф ехал на такси в бар Риц, куда ходил сначала с отцом, затем один. Уже в то время это место казалось устаревшим, но он до сих пор продолжал любить этот обветшалый люкс. После свадьбы, Кристоф пытался привести сюда Валери; не осмеливаясь признаться, что значит для него это место, надеясь, что оно ей понравиться; ей стало скучно. Когда же она поняла, почему он так часто приводил ее сюда, то вежливо попросила сохранить эту холостятскую привычку, которую он считал за обряд, для себя одного. Его привязанность к кафе была почти суеверной. И Валери понимала это даже лучше его. Натали не знала об этой мании да и никогда. впрочем, не интересовалась его времяпрепровождением. Такой избыток доверия его немного раздражал. Забавная судьба. Кристоф любил двух женщин. Одну, которая не могла проститься с молодостью и другую, слишком похожую на рассудительную старшую сестру! С Валери он вынужден был играть роль сильного и могущественного защитника, и чтобы не последовать за ней назад в юность, притворялся строгим и равнодушным. Верила ли она сама в выдуманный им персонаж? И, наконец, до какой границы простиралась его искренность?.. Уступила бы она такой форме эротизма, которую желал навязать ей Кристоф, если бы продолжал действовать таким образом? Хватила бы у него силы сопротивляться огромному желанию отбросить существование, основанное на ответственности? Очевидно нет... Только он ошибался или взялся за дело. Валери видела пренебрежение в его теории любви; он же усматривал только нежность и страсть в добровольно-рабской женской безотказности. Поэтому из-за боязни ее обидеть, продолжал играть роль серьезного мужчины. Кристоф утешал себя уверенностью в том, что только обеспеченность, которую он олицетворял, позволила бы ей осуществить мечту. Сейчас ему казалось, что он много пережил и стал другим.Очарование внутренним миром Валери постепенно исчезало, уступив место другим ценностям. Натали часто смеялась над молодостью его характера, но восхищалась сохранившейся быстротой реакции. Он охотно предавался ее ласкам, и чтобы лучше обольстить ее, преувеличивал свое ребячество. С ней у него не существовало никакой сексуальной проблемы. Она не вдохновляла его на фантазию. Здоровый и свежий, в ней он находил укрытие. Насытив собственную страсть, Кристоф забывал о ее удовольствии. Натали существовала для того чтобы давать.