Взорванные лабиринты - [8]

Президент нервно одернул пиджак, непроизвольно потянулся рукой к галстуку.

— Господа! — начал он. — В голосе его проскользнула хрипота. Президент волновался. — О трагедии, постигшей город Лин, знает уже весь мир. Да, да, я не оговорился, действительно трагедия во сто крат худшая, чем землетрясение, наводнение, пожар, эпидемия, потому что она необъяснима. Если это новогодний розыгрыш, то он слишком серьезен, чтобы можно было посмеяться. — Голос Президента набирал силу, становился звонче, увереннее. — Катастрофа, постигшая Лин, — явление чрезвычайно серьезное. Пока никто не может ответить на вопрос, что здесь произошло и кто…

Фэтон в изнеможении отвалился на спинку софы. Он только что вернулся из города и еще не успел прийти в себя. Правда, он уже звонил Нейману и выругал его. Тот попытался было оправдываться, но распалившийся Фэтон бросил трубку.

Сегодня он пережил страшные минуты: на мостовой остались десятки раздавленных и растоптанных сограждан.

Что же теперь будет? Люди отвыкли держать в доме большие запасы пищи. Без завтрака они еще как-нибудь продержатся, ну, один день, два, а потом…

Фэтон раскурил погасшую сигарету. Спокойно, старина, спокойно. Что, собственно, произошло? Кто стоит за всем этим? Безденежная зона… Надо же додуматься до такого! А что если это сделали они — из космоса!?

Фэтон вскочил. Черт подери! Почему бы и нет! Кто из землян способен на такое?! Пока никто. Аппарат! Нужно идти на улицу и искать, искать. Вдруг он наткнется на них.

Фэтон метнулся в лабораторию. Аппарат лежал на столе. Фэтон схватил было аппарат… С ума сошел старый пенек. Разве сейчас можно появляться на улице да еще с аппаратом. Мало утренних приключений. Нет, долой спешку! Нужно сперва понять окончательно, что случилось в городе.

Фэтон вернулся в комнату и включил телевизор. Может, уже есть какая-то официальная версия.

На экране возникло лицо Президента. Затем в кадре появился зал. Многие из присутствующих стояли и что-то кричали. Президент сел. Место на трибуне занял мэр. Лицо его было белым, как мел. Он то и дело прикладывал ладонь левой руки к сердцу. Потом лицо его скривилось в болезненней гримасе, и он, так ничего и не сказав, сел. Камера отвернулась от него, провела медленную панораму по лицам участников заседания. Все они выражали крайнюю степень возмущения. Оказывается, как понял Фэтон, Президент призвал представителей частного бизнеса отменить приказ об увольнении рабочих и служащих и возобновить работу своих предприятий и фирм.

Чем больше слушал Фэтон выступления предпринимателей, тем больше поражался. Они твердили, что Линский феномен — дело рук красных, и требовали принятия самых крутых мер. Нужно, кричали они, арестовать всех политически неблагонадежных, ввести в город войска и начать поиски злоумышленников.

Предпринимателей волновали прежде всего деньги. Они торговались бешено, с пеной у рта, с поразительным бесстыдством требуя от правительства немедленной компенсации понесенных убытков. Работникам нужно оплачивать их труд, а хозяева не знают, что ждет город завтра, какие они еще понесут убытки.

Президент выслушивал их выступления, изредка перебрасываясь репликами с генералом Зетом, рядом с которым сидел начальник Линского гарнизона генерал Куди.

Когда страсти бизнесменов достигли своего апогея, одна из двустворчатых дверей распахнулась, и в зал вошла группа людей. Наступила тишина.

Фэтон закурил новую сигарету. Очень хотелось пить, но он не рискнул уходить на кухню в столь драматический момент.

Один из вошедших, невысокий и худощавый, почти неуловимым движением поправил галстук и резко шагнул вперед. Весь зал застыл с повернутыми к боковой двери головами. Фэтон сразу узнал профессора Гинса, известного астрофизика, преподавателя Линского политехнического института.

— Господин Президент! — голос человека прозвучал, как щелчок металлической линейки о металл. — В городе начались паника и хаос. Не работают предприятия, общественный транспорт, закрыты магазины, кафе, рестораны, незаконно уволенные протестуют. Жизнь города парализована полностью. Людям надо есть, пить, курить, работать. Кое-где уже начались грабежи. Более двухсот человек задавлены толпой, несколько сот умерло от разрыва сердца.

— Откуда вам это известно?

Президент живо повернулся всем корпусом к говорящему. Что-то язвительное проскользнуло в улыбке Гинса.

— Напрасно вы, господин Президент, теряете время на разговоры с этой публикой. — Гинс пренебрежительно кивнул в сторону зала. — Они мать родную продадут с прибылью при случае.

Зал глухо заворчал, а потом взорвался криками.

— Мы не позволим! — вскочил в первом ряду Пул Вин — председатель местного отделения Союза предпринимателей Арании. — Мы не позволим разводить здесь коммунистическую пропаганду! Долой красного Гинса!

Президент поднял руку, но этот жест не принес залу успокоения.

Два года назад Гинс баллотировался на выборах кандидатом в мэры города от Прогрессивного союза научной интеллигенции Арании. Ему не хватило тысячи голосов, чтобы занять кресло мэра. Вся правая пресса страны тогда на протяжении нескольких месяцев перебирала косточки Гинса, выискивая в биографии кандидата компрометирующие его пятна. Но все было чисто. Родился в рабочей семье, работал на автомобильном заводе, затем с большим трудом и лишениями окончил физический факультет аранского университета. Оказался талантливым физиком, сделал несколько крупных открытий в области античастиц, был удостоен Большой премии. С молодых лет разделял прогрессивные воззрения, вел активную политическую деятельность.