Взмах ножа - [16]

После войны она поступила в университет Южной Каролины. Она была счастлива оттого, что образование получила бесплатно, а руководство университета было довольно в свою очередь тоже — вот такая у них замечательная студентка, темнокожая, с общим вступительным баллом три и семь десятых.

Леонора открыла в себе природную способность запоминать текст почти сразу после того, как прочитывала. Она набрала шестьсот семьдесят пять баллов из семисот на экзамене по юриспруденции и перешла в Стэнфордский университет на юридический факультет, где ее способности раскрылись по-настоящему. Так что после того, как она закончила курс, ее приглашали к себе на работу десятки корпораций, включая ФБР. Особенно усердствовал чикагский Банк Консолидации, известный своей расистской и антифеминистской политикой. Там Леоноре предложили сразу большую зарплату, перспективу быстрого роста и кабинет в бежевых коврах.

Леонора, однако, выбрала ФБР — ее привлекала сама работа, но еще и право носить оружие, которое предоставляло это учреждение, а ни одна корпорация такого предложить не могла. Ей обещали место в отделе борьбы с терроризмом, и слово сдержали: после утомительного собеседования ее направили в отдел, где ее шефом стал агент Джордж Бредли, занимавшийся контрразведкой. Вдвоем они возглавили работу, направленную на сбор информации об индийцах, пакистанцах, арабах и турках, наводнивших Штаты, — это были сотни тысяч людей буквально.

Информация Мудроу могла стать неким звеном в той логической цепи, которая уже выстраивалась, и Леонора готова была доказать это, даже если бы ей пришлось ждать час, пока он замолчит.

Замолк он гораздо раньше. Дверь открылась, и вошел мужчина средних лет. Это был агент Джордж Бредли, одетый, как это у них принято, в неброский серый костюм-тройку.

— Не люблю, когда детектив склонен к полноте, — сказал он Леоноре, открыто иронизируя.

— Это ты о чем? — Мудроу протестовал. — Да у меня ни жиринки.

Бредли презрительно улыбнулся.

— Значит, ты специально покупаешь одежду на три размера больше? — Он показал на торчащий из-за пояса край рубашки. — Леонора, надо что-то предпринять. — Он подошел к книжному шкафу и вынул баллончик с дезодорантом. — Только половинку, не больше. Боже, еще и на жертвы приходится идти.

Тут Мудроу широко улыбнулся.

— Только брызни на меня этой дрянью, и я пожертвую твоей правой рукой. — Он шагнул вперед, но Леонора встала между ними, в знак миролюбия положив ладонь на грудь Мудроу.

— Сержант, — сказала она, — почему бы вам не присесть? Через минуту мы приступим к делу. Прошу прощения, что заставила вас ждать. — Она повернулась к Бредли. — Джордж, позволь мне поработать с сержантом Мудроу. Если будет что-то важное, ты всегда найдешь его в… Какой номер участка?

— Седьмой, — буркнул Мудроу.

— Да, в седьмом участке.

Агент Бредли не сразу отвел взгляд от Мудроу, потом согласился.

— Ладно… — и махнул рукой в сторону сержанта. — Пока, Стенли.

Бредли вернулся в кабинет, закрыл за собой дверь и включил свет.

Подойдя к столу, он быстро достал из ящика диктофон, поставил его рядом с переговорным устройством и включил оба сразу.

Мудроу тем временем уселся и терпеливо ждал, пока Хиггинс перестанет рыться в бумагах.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я запишу нашу беседу на пленку? Таковы правила.

— В этом нет необходимости, — ответил Мудроу. — Вам надо научиться делать записи. С пленкой много мороки. Что, если мы час проговорим? Сколько раз вы сможете ее прослушать? Вам нужно развивать интуицию, чутье. Как у паука.

Он развалился на стуле и вытянул ноги. Утро почти закончилось, а он все еще пребывал в отличном расположении духа, несмотря на инцидент. В какое-то мгновение он понял, что причина его душевного комфорта, как ни странно, Рита Меленжик.

— Понимаю, — сказала Леонора. Она села за стол и раскрыла коричневую папку с делом. — Как у паука. Одну минуту, пожалуйста.

Она стала просматривать материалы. Мудроу молча наблюдал за этим процессом, пытаясь понять, с кем он, собственно, имеет дело. Он рассматривал пристально, чуть ли не в упор гладкие руки, длинные ухоженные ноги. Она, казалось, не замечала его вовсе, и Мудроу, почувствовав, что с гипнозом ничего не получается, расстался с этой затеей так же легко, как с двумя долларами чаевых в баре. В конце концов, решил Стенли, она такой же детектив. Леонора положила раскрытую папку на стол.

— Что вы думаете на этот счет? — поинтересовался Мудроу.

— Думаю, что мы имеем дело с обычным уголовным преступлением.

Мудроу достал из кармана несколько исписанных листков бумаги и положил их перед ней.

— Теперь познакомьтесь с этим. — Он помолчал, глядя ей в глаза. — Понимаете, я ведь не федеральный агент и ничего не знаю об этих арабах. Но я знаю свой седьмой участок и все, что там происходит. Я провел там двадцать три года, почти полжизни. Бывало, что я не ночевал дома по несколько суток подряд. Я оставался с людьми, в их семьях. Я знаю всех хороших ребят и всех плохих. Если на моем участке что-то произойдет, мне всегда подскажут, где копать. Но вот Рональд Чедвик… Я не могу этого объяснить. Не сомневаюсь, что его подставил парнишка по имени Энрике Энтадос, но Энтадос исчез. И теперь…