Взлетная полоса - [27]
— Что там горит! Какая вонь! — И еще тревожней воскликнула, увидев мое лицо: — Бог мой! Кто тебя?
В другой раз ни за что бы не сказал правду, а тут, словно о великой радости, сообщил:
— Валька Капустин! — и добавил: — Ох, и подрались мы!
Ничего другого маме не оставалось, как со страхом додумать — не помутился ли из-за этой драки мой рассудок? Она испуганно оглядела раздувшуюся щеку, которую я и сам видел краешком глаза, и положила руку мне на лоб.
— Ты не больной?
— Нет, мама, я счастливый.
Это вконец перепугало ее.
— Ложись на диван. Температуру измерим.
— Температура нормальная, — успокоил я. — А счастливый оттого, что приняли в комсомол, во-вторых злодею Вальке черную жизнь сейчас устроил.
Вечером, по требованию Валеры, я во всех подробностях рассказал о драке. Не в пример маме, брат полностью одобрил мои решительные действия. Даже подхватил меня под локти и, как маленького, посадил на пыльный шкаф. Я чуть головой о потолок не треснулся.
— Герой! — объявил Валера. — Правильно, братуха, не давай подлецам спуску! И не бойся. Если станет затевать пакость — мне скажи. Потолкую с ним про таблицу умножения.
И отец был доволен. Отрезал кусок пирога с подрумяненной корочкой и подал мне. А следом произнес, можно сказать, торжественную речь, из которой следовало, что хотя оно вроде и не к месту: и в комсомол приняли, и в драку полез, но если с другой стороны поглядеть, то вполне даже к месту. Надо в корень глядеть: во имя чего драка. А раз постоял за справедливость, не струсил перед самим Капустиным, то, может, эта драка весомей всех рекомендаций будет.
Захвалили меня. Хоть снова на шкаф забираться и сидеть там, как памятник самому себе.
На ночь мама сделала мне примочку, перевязала лицо бинтом, однако предательский Валькин удар оказался сильнее примочки — утром щека по-прежнему оставалась перекошенной, и я был в нерешительности: идти в школу или остаться дома?
И если бы на глаза не попался список моих «пороков», в котором я вчера с удовольствием зачеркнул третий пункт «трусость», то в школу, наверное, не пошел бы. Тем более что со вчерашними хлопотами и уроки не успел выучить. Список, словно заноза в пальце, не давал покоя. Если не пойду, то получается, что трушу? Ребята над синяком будут смеяться? Пусть!
И правильно сделал, что пошел. Смеяться надо мной никто не собирался. Весть о поединке с Капустиным долетела и сюда. Мне пожимали руки и на лицо взирали с уважением, точно видели не синеватую раздувшуюся щеку, а новенькую боевую медаль.
Но главная награда, оказывается, была впереди.
Крестик на голубой доске был наверняка нарисован накануне вечером, утром, идя в школу, я не заметил его, просто и не догадался посмотреть на эстраду. Увидел лишь днем. Сначала решил дождаться темноты и тогда вытащить письмо. Однако скоро понял: мучиться до вечера не хватит сил. К тому же, как и обещал Федор Васильевич, жэковский монтер с раздвижной лестницей уже ладил над хоккейной коробкой электрические провода. Значит, и вечером будет светло.
Я вышел во двор и, улучив удобный момент, сунул руку в тайник. Письмо было спрятано в коробочке из-под зубного порошка. Кошелек-то до сих пор лежал у меня в кармане.
Восьмое письмо Нади. «Здравствуй, мой друг! Знаешь ли ты о событиях во дворе? Час назад видела прекрасную драку одного мальчика с Валькой Капустиным. Про Вальку я тебе писала — чудовище! И вот получил по заслугам! Так и надо учить наглецов, не бояться, давать отпор. Этот не побоялся. Я до того обрадовалась, что побежала во двор — что-нибудь узнать о нем. (Не сердись. Может, тебе неприятно это читать, но я честно говорю все, что думаю и чувствую). Мальчик учится в 8-м классе 20-й школы. Зовут — Борис Сомов. Ты, вероятно, знаешь его. Хотелось бы услышать твое мнение. Впрочем, уверена: он и тебе нравится. Ты, по-моему, чем-то похож на него. У тебя тоже сильный характер. Раньше я думала иначе. А может быть?.. Ах, как бы хотела знать твое имя! Опять вспомнила: играя в хоккей, Борис почему-то посмотрел на мое окно. Случайно?..
P. S. Пожалуйста, не сердись. Может, я все-таки перепутала. Но, кем бы ни был, все равно ты мне очень дорог. До свидания. Н.»
Объяснять, какая охватила меня радость, думаю, не надо.
Еще раз перечитав письмо, я задумался: как же быть? Пойти и открыться: «Здравствуй, это я!» Или пока не открываться? Лучше все-таки подождать. Ну как я такой, косоротый, покажусь? Правильно, сначала напишу письмо.
Однако письма в тот день не написал. Просто не знал, как это сделать. Подтвердить ее догадку, точно, мол, это я поверг злодея и страшилу? Не прозвучит ли похвальбой? В самом деле, столько времени скрывался, а тут — вот я, герой, победитель!
Была и другая причина. Когда прятал в нижний ящик стола Надино письмо, то увидел: журнал «Юность» лежит не как обычно — на дне ящика, а поверх старого учебника географии за 6-й класс. Я сразу заподозрил: журнал кто-то брал. А в нем письма! Нет, они все были целы, но их могли прочитать. Мама? Отец? Сомнительно. Валера?.. Неужели читал, не постеснялся?
С братом удалось поговорить лишь на другой день, в воскресенье. Накануне он снова пришел поздно, когда я, измученный мыслями и вопросами, на которые не находил ответа, забылся крепким сном. А если бы проснулся, то наверняка попытался бы вызвать на откровенный разговор. Хотелось знать, читал ли он Надины письма. Но главное было даже не в этом. Мы уже давно ничего не говорили о Гале. Я видел: Валере это неприятно, а может, и неудобно, стыдно. Ведь в размолвке был виноват Валера. Теперь я это знал точно, от самой Гали.
Повести про школьников «Вредитель Витька Черенок», «Тайна желтой бутылки».
В сборник Владимира Добрякова вошли повесть «Одиннадцать бестолковых» и рассказы «Староста класса», «Мороженое на двоих», «Домой на воскресенье».
Книга рассказывает о том, как важно не быть слишком «послушным», как распознать настоящих и ложных друзей.
В этом году Алькин день рождения выпал на воскресенье: Алька не знал, хорошо это или плохо.Какая разница — понедельник будет в этот день, среда или, скажем, воскресенье! О чем тут ломать голову? Он вообще мало задумывался над жизнью. Он просто жил, и все.И, конечно, Алька Костиков, ученик пятого класса, даже не представлял, каким будет для него тот следующий год, начинающийся 10 марта.Не мог ничего знать Алька о тех событиях, в которых он будет играть далеко, не последнюю роль и которые закончатся тем, наверное, самым главным, и памятным днем в его жизни.До того дня минует длинная череда в 169 очень разных — интересных и скучных, радостных и горьких — дней Алькиной жизни.А пока ни о чем этом он не знает и с нетерпением ждет 10 марта, когда ему исполнится двенадцать.
Владимир Андреевич Добряков родился 26 августа 1924 года в г. Москве. В начале войны с ребятами девятиклассниками работал в Орловской области на строительстве противотанковых рвов, затем на авиазаводе под Куйбышевом. По окончании войны квартира в Москве оказалась занятой и он с матерью уехал во Львов, там закончил филфак, работал в военной газете, начал писать. Первая его книга вышла в свет в 1957 году («Отец и Володька»). В 1963 году Владимира Андреевича приняли в Союз писателей. C 1980 года писатель живет и работает в г.
Повесть «Недолгие зимние каникулы» (Воронеж, 1974 год) рассматривает взаимоотношения детей в коллективе, рассказывает о дружбе и товариществе, об организации интересного досуга школьников. Недолгие зимние каникулы, но сколько можно успеть сделать за это время: слепить снежную бабу, залить каток, устроить во дворе ледяную горку, создать хоккейную команду… А можно провести каникулы и по-другому: испортить в школе только что покрашенные парты, сделать жильцам газовую атаку, посыпать каток золой… В повести сравниваются положительный и отрицательный образ жизни подростков и дается убедительный пример того, что честным, добрым, внимательным людям живется интересней и веселее.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.