Взлетная полоса - [25]
— Не может такого быть! — категорически заявил отец. — Кого же тогда еще принимать? Учишься хорошо, общественник, недостатки искореняешь…
Отец, оказался прав: томительным было лишь ожидание в вестибюле райкома комсомола. А сам прием прошел без осложнений. Из международной жизни задали всего один вопрос. Да и что это за вопрос. Кто Первый секретарь ЦК Компартии Республики Куба? Любой первоклассник ответил бы.
Из нашего класса принимали девять человек. Не расходились до тех пор, пока последний, девятый, не показался в дверях. Это был юморист Костя Зубкин. Мы все, и мальчишки, и девчонки, принялись на радостях тискать его руку, и Костя, подув на пальцы, сказал:
— Ну вот, сами виноваты! Хотел снимок сделать, а теперь ничего не получится — пальцы отдавили.
Мы вновь накинулись на него, заставили вытащить из портфеля новенький «Зенит» и тут же, у дверей райкома, застыли «живописной группой». Костя уже собирался нажать кнопку спуска, но вдруг завопил:
— Бессовестные! Вас, значит, приняли, а мне, значит, отказали? Такой сюжет не дойдет!
— Хорошо, что рядом оказалась Лена Шумейко из 8 «А». После Костиных наставлений она прицелилась в нас круглым глазом объектива и решительно щелкнула затвором.
Спасибо Лене, — на следующий день я бы уже не решился фотографироваться с ребятами. А карточка первых представителей союзной молодежи нашего класса была очень кстати. Мы с Воликом решили выпустить внеочередной номер «ВЮСа-8 «Б». Надо же было откликнуться на важное событие.
Домой я пришел в самом хорошем настроении. Жаль только, не с кем поделиться новостью. Наде написать про это нельзя — сразу с помощью Лены наведет справки. Гале позвонить бы, но в такое время она на работе. Часы показывали без двадцати четыре.
В кухне пахло сдобным тестом, яблоками. Вот пригласить бы сегодня Галю! Но… об этом надо говорить с братом. А как говорить? Теперь еще и какая-то Вероника появилась у него. Вчера закрылся с аппаратом на кухне и не меньше получаса ворковал с ней.
Обед разогревать я не стал. И времени не хотелось тратить, и наедаться не к чему — вечером столько вкусных вещей будет! Намазав маслом булку, я в одну минуту уничтожил ее, запивая сладким киселем, потом надел синюю куртку, схватил клюшку и побежал во двор — хоть на часик шайбу погонять, пока светло.
Игра шла вовсю. В этот раз и Андрей Смирнов не отсиживался в наблюдающих. Команда, в которой он играл, с большим трудом сдерживала натиск хоккеистов во главе с Валькой Капустиным.
Андрей увидел меня, обрадовался:
— Выручай! Продуваем со страшной силой: три — семь. Как раз одного игрока у нас не хватает.
— Это дело сейчас поправим! — Я покрепче натянул кожаные перчатки и кинулся в гущу схватки.
— Куда, куда приперся! — закричал Валька.
— У них же одного не хватает.
— Мало ли что! Вываливайся!
Я вызывающе усмехнулся:
— Трусишь, значит? Боишься?
— Кого — тебя? Сома сопливого? — Валька длинно сплюнул. — Гляди, сам не испугайся! Становись!
Через минуту, когда я опасно прорвался к воротам, Валька успел зацепить мою ногу клюшкой. Я растянулся на твердом как лед снегу.
— Две минуты штрафа! — твердо сказал Андрей.
— Штрафа тебе! Набрали команду — на ногах не стоят.
— Но это же типичная подножка!
— А ты кто — судья, указывать? Подножка, видишь, ему!
— Конечно! Стопроцентная.
— Чего ерепенишься? — поддержал я Андрея. — Ты, Капуста, зацепил меня клюшкой? Зацепил. А споришь. По правилам надо буллит назначать.
— Ха-ха! — Валька скорчился от смеха, и волосы его, торчавшие из-под шапки, затряслись. — Знатоки! Буллит захотели!
Не известно, чем бы закончилась перепалка, но тут подошел общественник Федор Васильевич и, потирая замерзшие руки, сказал:
— Играете? Молодцы! И кто кого?
— Известно! — Валька выпятил грудь и со смешком кивнул на Андрея. — Несем, как деток! Только успевают складывать.
— Мороз вроде крепче стал. — Федор Васильевич поглядел на синее небо. — Завтра коробку начнем заливать. А сегодня электрический свет должны подключить. Валек, ты уж посмотри за порядком, чтоб лампочки не били. А то какие-то хулиганы в тридцатом доме все лампочки в подъезде пооткручивали.
— Дядь Федь, порядок бу! — Валька сжал кулак и поднял над головой. — Обеспечу! Хулиганов самолично стану наказывать!
Я усмехнулся про себя: «Ну и артист!»
— Так что потерпите немного, — сказал Федор Васильевич. — А когда зальем коробку — играйте на здоровье. Команду собирайте. В соревнованиях на приз «Золотая шайба» участвуйте. Дорога в большой хоккей начинается с дворовой команды…
Пока Федор Васильевич произносил мобилизующую речь, я шепнул Андрею:
— Можешь поздравить — в комсомол приняли.
— Значит, не зря писал рекомендацию. — Андрей пожал мне руку. — Поздравляю! А буллит хорошо бы пробить. Стопроцентный. Только разве докажешь этому хаму!
Действительно, «хаму» доказать было невозможно.
— Пошли вы со своим буллитом! — замахал Валька клюшкой. — Не можете играть, так и скажите: слабаки!
Через несколько минут мы, слабаки, показали себя: одну за другой забросили две шайбы. Игра переменилась. Как и накануне, я был в ударе (снова за голубым стеклом оконной рамы увидел Надино лицо). Мне все удавалось — и передачи, и броски. Валька Капустин начал нервничать. Страсти накалялись. Когда я остановил Вальку силовым приемом, он ударил меня клюшкой по ноге. Я скривился, захромал, но стерпел. Мы еще закинули в ворота шайбу. И тогда Валька выместил злость на Сережке-кисе, который из выгодного положения промазал по воротам. Обругал напарника нехорошим словом и клюшкой мазнул его по лицу. Будто и не сильно мазнул, а красная царапина пересекла Сережкину щеку. Он схватился руками за лицо, заплакал и этим лишь больше разозлил Вальку.
Повести про школьников «Вредитель Витька Черенок», «Тайна желтой бутылки».
В сборник Владимира Добрякова вошли повесть «Одиннадцать бестолковых» и рассказы «Староста класса», «Мороженое на двоих», «Домой на воскресенье».
Книга рассказывает о том, как важно не быть слишком «послушным», как распознать настоящих и ложных друзей.
В этом году Алькин день рождения выпал на воскресенье: Алька не знал, хорошо это или плохо.Какая разница — понедельник будет в этот день, среда или, скажем, воскресенье! О чем тут ломать голову? Он вообще мало задумывался над жизнью. Он просто жил, и все.И, конечно, Алька Костиков, ученик пятого класса, даже не представлял, каким будет для него тот следующий год, начинающийся 10 марта.Не мог ничего знать Алька о тех событиях, в которых он будет играть далеко, не последнюю роль и которые закончатся тем, наверное, самым главным, и памятным днем в его жизни.До того дня минует длинная череда в 169 очень разных — интересных и скучных, радостных и горьких — дней Алькиной жизни.А пока ни о чем этом он не знает и с нетерпением ждет 10 марта, когда ему исполнится двенадцать.
Владимир Андреевич Добряков родился 26 августа 1924 года в г. Москве. В начале войны с ребятами девятиклассниками работал в Орловской области на строительстве противотанковых рвов, затем на авиазаводе под Куйбышевом. По окончании войны квартира в Москве оказалась занятой и он с матерью уехал во Львов, там закончил филфак, работал в военной газете, начал писать. Первая его книга вышла в свет в 1957 году («Отец и Володька»). В 1963 году Владимира Андреевича приняли в Союз писателей. C 1980 года писатель живет и работает в г.
Повесть «Недолгие зимние каникулы» (Воронеж, 1974 год) рассматривает взаимоотношения детей в коллективе, рассказывает о дружбе и товариществе, об организации интересного досуга школьников. Недолгие зимние каникулы, но сколько можно успеть сделать за это время: слепить снежную бабу, залить каток, устроить во дворе ледяную горку, создать хоккейную команду… А можно провести каникулы и по-другому: испортить в школе только что покрашенные парты, сделать жильцам газовую атаку, посыпать каток золой… В повести сравниваются положительный и отрицательный образ жизни подростков и дается убедительный пример того, что честным, добрым, внимательным людям живется интересней и веселее.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.