Взлет Роя - [68]

Фамон начал командовать, стал делать это быстро, уверенно и более полно ставить задачи подразделениям и отдельным бойцам. Он теперь не просто реагировал на изменение обстановки в условиях превосходства противника численно и качественно, отдав инициативу в руки противника, уйдя в глухую оборону с редкими контратаками, а сам формировал ситуацию, вновь завладев инициативой. Он знал, как поступит противник еще до того, как тот начинал какой-то маневр, и уже готовил контрдействие для отражения атаки, а также атаку со стороны на ослабленный участок, что тут же сказалось на результативности.

Противник, почувствовав радикальное и ничем необъяснимое изменение обстановки, несколько смешался, ему требовалось какое-то время на проведение анализа, чтобы понять, как снова обрести доминирование на поле боя, и эта заминка позволила Фамону Гарилу еще больше развить успех. Все получалось легко и просто, и он частью сознания молил, чтобы дух войны задержался в нем подольше до того момента, когда начнется эвакуация объекта и от него уже перестанет хоть что-то зависеть.

А вот, кстати, и столь долгожданная эвакуация. Силы клана, вновь собрав максимум сил в кулак, обеспечив локальное превосходство, вновь пошли на прорыв, и завязался очередной этап воздушной схватки. Вновь огненным дождем стали падать обломки подбитых машин, но эвакуационная группа продолжала прорываться к обозначенной точке.

Не все шаттлы смогли добраться до поверхности по воле своих пилотов, чуть ли не половина была сбита истребителями противника, и они рухнули неуправляемыми кусками металла, взрываясь и сжигая все вокруг. Но шаттлов было более чем достаточно, и один из них сел там, где надо, сжигая огнем из дюз несколько мешающих посадке исполинов и ломая их обгоревшие останки весом своей пятидесятиметровой туши, словно спички.

– Ходу! – закричал Фамон Гарил, хватая за шкирку ученого, но тот никак не откликнулся, продолжая валяться безвольной куклой.

«Обморок словил», – подумал Гарил.

Пришлось подхватить потерявшего от страха сознание ученого и тащить его на своем горбу, благо это не составило большого труда, легкий, да и бежать было недалеко.

Стоило только Фамону вбежать на борт шаттла, как чувство всемогущества, непобедимости оставило его и из Гарила словно вынули стержень. На мгновение даже захотелось застрелиться от четкого осознания того, что это чувство всесилия больше никогда не вернется.

Шаттл с использованием дополнительных твердотопливных ускорителей для более резвого отрыва от поверхности и набора скорости начал взлет, буквально взметая целые пласты земли и в один момент обращая ее в пыль и пепел, что плотным облаком окутали все окружающее пространство. Истребители противника и их боевые дроиды с остервенением кидались на него в атаку, стараясь не дать «риядлидам» увезти свой груз, но истребители прикрытия с таким же остервенением бросались на врагов, защищая эвакуационный шаттл. Десятки их рухнули на землю, взрываясь и сгорая.

Шаттлу все же доставались подарки в виде ракет и пушечных снарядов, не все смог отразить усиленный энергетический шит, но тем не менее, несмотря на повреждения, шаттл упорно взбирался все выше в небеса, и лишь истребители и боевые дроиды, что буквально кидались под вражеские ракеты и пушечные очереди, своими телами закрывая шаттл от опасности, продолжали десятками падать на землю, время от времени взрывами разрывая тучи, и сквозь эти прорехи виднелось множество медленно движущихся точек звезд-кораблей, интенсивно обменивающихся мощными залповыми ударами энергетического, кинетического и ракетного оружия. Между ними роями носились звезды-истребители, то и дело мерцали вспышки взрывов.

42

Адмирал Оммарт Сармлид мог только желать, чтобы его тоже посетил дух войны. Ситуация с каждой минутой становилась все более опасной. За час активного боя с прорывом к планете и удержание плацдарма на орбите его эскадра понесла ужасающие потери. Треть флота превратились в груды металлолома, часть кораблей метеоритным дождем осыпалась на планету, а те, что еще могли вести бой, все обзавелись повреждениями той или иной степени тяжести. Ремонтные бригады в принципе не справлялись с нагрузками, и боевой потенциал сильно падал.

Противник, естественно, тоже нес неслабые потери, но сказывалось превосходство в поколении, а потому безвозвратные потери были меньше, примерно два к полутора. Соотношение могло быть для «валлеров» и получше – два к одному, но тут сказывались прошлые повреждения и изначально численное превосходство противника.

«Риядлидам» же все никак не удавалось произвести эвакуацию ученого, противник то и дело срывал акцию массированными атаками. Происходило смешение кораблей, и начиналось такое месиво, что руководство боем становилось в принципе невозможным. Потери нарастали как снежный ком, особенно ужасно дело обстояло с малой авиацией, где потери превысили уже шестьдесят процентов.

Пришлось пожертвовать линкором и авианосцем, чтобы малая авиация смогла без проблем добраться до атмосферы и прорваться к поверхности, дальше ждать было уже нельзя. Наземные подразделения понесли потери более чем половины личного состава, и с каждой минутой счет только увеличивался. При том что противник имел больше возможностей для переброски подкрепления. Спасало лишь то, что «риядлиды» бились больше от обороны.