Взгляд василиска - [179]

И вот в июле 2020-го — будем уж пользоваться для простоты привычным нам летоисчислением — Александр Керн получил официальное приглашение профессора Колодного присоединиться к Проекту, и, что особенно интересно, командование Инженерного Корпуса Военно-Космических сил в лице адмирала Богуна выразило данной идее полную свою поддержку и одобрение. А Проект в то время достиг уже в своем развитии пика: ведь усовершенствования и рационализации производились после каждого проникновения «на ту сторону». И удивленному до возможного предела капитан-лейтенанту продемонстрирована была крошечная субмарина класса «Ять», на которой, собственно, и была смонтирована «Машина пространства» Колодного. Идея была, по всем стандартам, более чем удачная: в океанах места много, и прятаться там можно долго и со вкусом, имея при том возможность, достигать множества городов и стран, расположенных на океанском побережье. Если же учитывать тот факт, что субмарина, с одной стороны, способна была погружаться на глубину до двух километров и имела чудовищную автономность, а с другой стороны, в силу своих весьма скромных размеров — длинна 21 метр, максимальная ширина — 5 метров, и высота — 4 метра — могла подниматься по крупным рекам и каналам вглубь материков, то это была лучшая база для экспедиции из всех теоретически возможных. Так, в сущности, и случилось, когда в 1887 году нашего летоисчисления лодка с командой из восьми человек, включая профессора Колодного и капитан-лейтенанта Керна, прорвав «граничную мембрану» нечувствительно перешла из одной реальности в другую и вынырнула где-то на просторах Северной Атлантики.

Первые несколько месяцев экспедиция свободно бороздила моря и океаны, тем более, что, как оказалось, в данной реальности люди не успели еще изобрести не только радио- или гидролокации, но и обыкновенное радио, по сути, еще не существовало. Комфорта на субмарине участникам экспедиции вполне хватало, да и пустынных мест на островах и океаническом побережье, где без проблем можно было устроить бивуак на день или два, существовало в то время множество. Так что по временам экспедиция начинала даже напоминать экскурсию или затянувшийся пикник, но и в научном плане это был просто праздник души. Другого слова и не подберешь!

Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. Завершились и их затянувшиеся каникулы. Стечение невероятных обстоятельств — действительно невероятных даже с точки зрения всесильной статистики — привело к кратковременному выходу энергосистемы лодки на максимум, что повлекло за собой лавинообразное обрушение ряда систем и гибель одного из восьми членов экипажа. Авария была тяжелейшая и крайне неприятная во всех отношениях, но за три недели подвижнического труда под руководством капитан-лейтенанта Керна экипажу удалось восстановить все системы субмарины, кроме одной. И этой одной, как и следовало ожидать, оказалась «машина пространства». Ничего странного, однако, в этом не было, так как, в данном случае речь шла о крайне сложной и совершенно нестандартной технике, и даже присутствие на борту самого Колодного, который эту чертову машину изобрел и построил, ничего, по сути, не меняло. Колодный тоже был бессилен, но обещал, что со временем они ее, то есть, машину, все-таки починят и, соответственно, смогут — когда-нибудь — вернуться домой. И, надо сказать, содержалось в словах профессора рациональное ядро. Не без этого. Ведь окружавшая оставшихся в живых членов экспедиции реальность хоть и отставала в техническом развитии от их собственной цивилизации, была все-таки не вовсе бесперспективной. При правильном воздействии и аккуратном манипулировании аборигенами, лет за двадцать вполне можно было создать техническую базу для ремонта «машины Колодного», и даже без того, чтобы местные догадались, что и для чего было изготовлено на том или ином предприятии. Все это так. Вернее, именно так им сложившаяся ситуация тогда и представлялась, тем более, что ожидать помощи из дома не приходилось. Колодный так засекретил свое изобретение, что иди теперь пойми, что и как он сделал! Так что надежда оставалась лишь на собственные силы, которые тоже не следовало сбрасывать со счетов. Но на практике все получилось совсем не так, как хотелось и планировалось.

Жизнь сложная штука, а временами и опасная, особенно если живешь не как сторонний наблюдатель, а являешься, так сказать, активным «полевым игроком». А годы шли, и проекты, заложенные в недрах местной науки и промышленности, развивались, но не всегда так быстро, как хотелось бы или в том направлении, которое планировалось изначально. А потом… Участники экспедиции уходили по-разному. Кто по глупости, кто по дурному случаю, но уходили и никакие самые продвинутые медицинские средства не могли помочь там, где их, по большей части, и применить не успевали. И как-то так вышло, что не прошло и двадцати лет, как стало очевидно, что проект захлебнулся, не успев даже по-настоящему набрать темп. Ну, а когда умер Колодный — от старости и инфекции, подхваченной профессором по собственной дурости, — Керн окончательно понял, что возврата не будет, и стал выстраивать свою жизнь «на чужбине», исходя из обстоятельств и собственных устремлений, тем более, что новый мир, если честно, пришелся ему по душе. Здесь, правда, не летали в космос, но зато и войны пока не обрели того зверского характера, который был так хорошо знаком разведчику первой волны.