Взгляд тигра - [2]

– Не промахнись, – крикнул я, ухватившись рукой в перчатке за стальной поводок и осторожно подтягивая рыбу поближе к Чабби, который держал наготове шест с Г-образным крюком из нержавеющей стали.

Чабби осадил меня взглядом, говорившим яснее слов, что он знал свое дело еще в те времена, когда я сопляком околачивался в лондонских трущобах.

– Подожди, пока перевернется, – снова предупредил я, просто так, чтоб слегка его позлить.

Услышав непрошеный совет, Чабби презрительно скривил губу.

Набежавшая волна перекатила марлина на спину, открыв широкую грудь, сверкавшую серебром между пекторальными плавниками.

– Пора! – скомандовал я.

Чабби с силой вогнал крюк в самое сердце. Ударил фонтан алой артериальной крови, рыба бешено забилась в предсмертной агонии, вспенив морскую поверхность вокруг себя и окатив нас пятьюдесятью галлонами океанской воды.

На Адмиралтейской пристани я подвесил марлина к стреле погрузочного крана, и Бенджамин, капитан порта, выписал сертификат, подтверждающий вес добычи – восемьсот семнадцать фунтов. Смерть лишила рыбу яркой флюоресцирующей окраски, марлин стал просто черным, однако размеры впечатляли – четырнадцать футов и шесть дюймов от кончика клюва до кончика хвоста, раздвоенного, как у ласточки.

С подачи вездесущих босоногих мальчишек весть о том, что «мистер Гарри словил во-от такенную громадину», прокатилась по острову, и народ, радуясь поводу отложить дела, праздничной толпой повалил на пристань.

Известие не миновало и стоящую на крутом берегу резиденцию президента, после чего «лендровер» островной власти с весело развевающимся на капоте флажком, урча двигателем и петляя по извилистой дороге, спустился в гущу событий. Пробившись сквозь толпу, автомобиль остановился, из него выбралось первое лицо острова. До того как Святая Мария обрела независимость, Годфри Биддл, местный уроженец, получивший образование в Лондоне, был здесь единственным адвокатом.

– Превосходный трофей, мистер Гарри! – Он пришел в полный восторг. Такая рыба могла сделать неплохую рекламу зарождающемуся на острове туристическому бизнесу, и ему не терпелось пожать мне руку. Среди водившихся в этих краях президентов Биддл был не из последних.

– Благодарю вас, мистер президент, сэр.

Даже в черной фетровой шляпе он едва доходил мне до подмышки. Черной была не только шляпа, черным было все – костюм из тонкой шерсти, лаковые туфли, его собственная, блестевшая, как полированный антрацит, кожа. И только пушистые волосы на висках и за ушами поражали белизной.

– Вас нужно поздравить.

Президент пританцовывал от избытка чувств, и я понял, что в этом сезоне снова буду зван на обеды, которые он устраивал для гостей в своей резиденции. Понадобилось почти два года, прежде чем Биддл начал относиться ко мне как к коренному островитянину и в конце концов признал во мне своего, что сулило особые привилегии.

Прикатил Фред Коукер на катафалке, в салоне которого ради особого случая лежало фотографическое оборудование. Фред установил треногу и, спрятавшись под черной накидкой, навел древнюю камеру, а мы выстроились рядом с огромной рыбой. В центре, с удилищем, красовался Чак, вокруг расположились все остальные со сложенными на груди руками – точь-в-точь футбольная команда. Анджело и я широко улыбались, Чабби угрюмо хмурился в объектив. Фотография должна была украсить и мой рекламный проспект: верный экипаж с отважным шкипером – волосы курчавятся из-под капитанской фуражки и на загорелой груди, а мускулатура какая, а белозубая улыбка! Да у нас в следующем сезоне от клиентов отбоя не будет!

Ближайшим рефрижераторным транспортом предстояло отослать рыбу лондонским таксидермистам «Роуланд уордз» для изготовления чучела. Я решил на время поместить тушу в холодильную камеру при складских помещениях для экспортных ананасов, велел Анджело и Чабби отдраить палубы «Плясуньи», залить в танки горючее и отвести ее на стоянку.

Макджордж и я уселись в кабину моего видавшего виды фордовского пикапа, но тут к нам бочком подошел Чабби.

– Насчет премиальных, Гарри… – Словно «жучок» на ипподроме, он смотрел в сторону и едва шевелил губами. Все это я видел много раз и точно знал, чего он хочет, а потому пришел на выручку:

– Миссис Чабби совсем не обязательно о них знать.

– Вроде того, – понуро согласился он и сдвинул захватанную морскую фуражку на затылок.

На следующее утро я отвез Чака в аэропорт и на обратном пути распевал во весь голос, сигналя клаксоном островитянкам, трудившимся на ананасовых плантациях. Разогнув спины, девушки улыбались из-под широкополых соломенных шляп и махали руками.

В «Туристическом агентстве Коукера», поторговавшись для порядка с его владельцем из-за текущего курса, я обналичил чеки «Американ экспресс», полученные от Чака. По случаю похорон во второй половине дня Фред Коукер был при полном параде – во фраке и черном галстуке. Позабыв на время о треноге и камере, фотограф превратился в гробовщика.

«Похоронное бюро Коукера» обреталось за стеной, позади «Туристического агентства», и выходило на широкую аллею. Отправляясь в катафалке за приземлившимися в аэропорту туристами, Фред менял рекламу на крыше своего единственного транспортного средства, а на хромированных направляющих, по которым гроб заталкивали в салон, устанавливал дополнительные сиденья.