Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру - [7]

Когда я пришел знакомиться с руководством фабрики, директрисы не было на месте. Принимала меня главный инженер, милейшая женщина. Она предложила мне поработать старшим инженером по научной организации труда, нарисовала мне кучу проблем, которые нужно срочно решать, и я загорелся. Я тогда еще не знал, что НОТ очень непрестижная работа, котируется ниже, чем инженер по ТБ или пожарник. Но всё зависит от человека, и я сумел немного приподнять этот самый престиж, расширив по собственной инициативе круг своих обязанностей. За это, правда, я получал на орехи, но это было уже позже, а в самом начале я был полон энтузиазма и радужных надежд. Хотя, я, наверное, отказался бы сразу от этой работы, если б на работу меня принимала директриса.

Когда она вернулась из отпуска или с больничного, я не помню, и мы, в конце концов, с ней познакомились, я понял, что работать с этой женщиной будет весьма не просто. Первоначально я думал, что она обижена на то, что из министерства позвонили не ей, но потом понял - такая спонтанная взаимная антипатия, какая была у нас с нею, встречается не часто и имеет какую-то мистическую природу. Она методически, за редким исключением, отвергала все мои предложения о нововведениях, которыми я тогда просто бурлил, и вообще, всячески пыталась поставить на место. Мне говорили, что за глаза она отзывалась обо мне весьма лестно, но при личных столкновениях взаимная неприязнь всегда брала верх, пока мы с ней не разругались окончательно, после чего я ушел работать в цех, чтобы не посещать директорские совещания.

Если б я встретился с ней сразу, скорей всего я понял бы, почувствовал эту неприязнь и отказался бы от работы, но этого не произошло, и я проработал на фабрике около четырех лет. Наверное, тоже - Судьба.

В первые дни нового года, я услышал какое-то шевеление у соседей по квартире и вышел на площадку. Соседская дверь была распахнута настежь, и в глубине квартиры я увидел невысокого росточка майора с интересом разглядывавшего стены и потолки. Я поздоровался и зашел в его квартиру. Познакомились. Звали его Котик, он преподавал китайский язык в институте военных переводчиков. Я ему сообщил, что уже не первого соседа китайца имею, спросил, не знавал ли он ЮПК, нашего соседа по Песчаной, оказалось что слышал о нем, но в живых не застал.

В это время появилась моя жена. Во, говорит, а планировка-то как у Мартыновых. Котик оказался памятливым - потом, при каждом удобном случае, например при покупке дивана или стиральной машины он говорил, что диван этот или что-то еще «прям как у Мартыновых».

У Котика была жена и двое девочек. Довольно быстро они тоже заселились.

Заселялись они, как и мы, с поломкой лифта, ношением денег в диспетчерскую. Это была игра. Как на похоронах люди не жалеют денег на досадные мелочи, так и при переезде эти деньги уже приготовлены на премию грузчикам, на поломку лифта, на то, чтоб подмазать подделать. Единственно что, лифтер мог бы сам приходить за деньгами, а то, выставят дежурного и, как только подходит машина с мебелью, выключают лифт, а сами прячутся в диспетчерской. Найди её еще, эту диспетчерскую.

Нам всем «под большим секретом» дядя Ваня, за отдельную плату, поменял радиаторы отопления, за отдельную же плату мы получили особенную плиту. Газа в доме не было -плиты выдавали электрические. К этой электроплите мы долго не могли привыкнуть. Как-то, я поставил чайник и жду, когда закипит, а он ни бе, ни ме. По простоте душевной, я пощупал ладонью соседнюю конфорку. Это было ощущение! Оказалась, что именно она была включена. Потом, неделю можно было «ходить на дело», отпечатков пальцев бы не оставил. Сгорели.

Наш дом, во всяком случае, наша его часть, принадлежал министерству обороны, и все имели отношение к армии. Соседом снизу, оказался подполковник Мотя, знакомство с которым получилось очень бурным. Мы с Котиками праздновали очередную стадию новоселья, когда в дверь позвонила дама в дорогом халате и в грубой форме заявила, что она соседка снизу, и мы им мешаем отдыхать. Известно, что грубость обычно вызывает только ответную грубость и, через несколько секунд, вместо оскорбленной соседки появился её супруг с претензией надавать нам по шее, за что тут же был чуть-чуть спущен с лестницы, всего на один пролет. В дальнейшем мы, конечно, общались нормально.

В самом начале года я тоже еще оставался частично военным. Я уже не ходил на службу, но офицерское удостоверение и смертный жетон еще не обменял на военный билет, к тому же в милиции потеряли мой паспорт. На некоторые встречи, например по устройству на работу, я ходил в форме. Так солидней, да и поизносился я тогда, в смысле штатской одежды.

Устраивать сына в детский сад я пришел в форме. В пакетике у меня была, конечно же, фанта и кое-что еще из олимпийских наборов, которых при увольнении мы получали мешками. Молодая заведующая, краснея, сообщила мне, что мест в саду нет, но лично мне она отказать не может.

В форме же я поехал сдавать охотминимум. Дело в том, что мы с Набатом подали заявления в центральный Военохот, что на Смоленской площади, и идти туда в гражданке казалось неправильным. В пакетике с собой у нас было. Кто угадает с трех раз? Фанта, конечно, и что-то еще по мелочи. На экзамене мы оба несли какую-то ерунду, но, несмотря на странную серьезность, с которой относятся к этому делу в охотничьих обществах, экзамен у нас приняли и выдали охотбилеты даже без зачета по стендовой стрельбе.