Вздымающийся ад - [22]

— Никто бы не мог сделать больше, Уилл.

— Однако, — продолжал Гиддингс, — есть вещи, которые прошли мимо меня, и единственное, о чем я прошу, — дайте мне время, чтобы выяснить, насколько они серьезны. Неужели я хочу слишком многого?

Фрэзи взял позолоченную авторучку и уставился на нее, пытаясь сосредоточиться. Что если во время приема действительно что-то случится? Если вдруг откажет электрооборудование, какие могут быть последствия? И если вдруг обнаружатся недоделки внутри здания, не поможет ли это решению его проблем, не даст ли дополнительное время, чтобы найти съемщиков, и, может быть, согласиться с губернатором и снизить ставки? И в известном смысле свалить вину на Макгроу и Колдуэлла, то есть на генерального подрядчика и автора проекта, и оказаться таким образом вправе утверждать, что компанию по заключению договоров на аренду великолепных помещений новейшего коммерческого центра «Башня мира» срывают обстоятельства, от него не зависящие?

Гиддингс сказал:

— То, что вы задумались о последствиях, уже хорошо.

Фрэзи отложил ручку.

— Но боюсь, что не смогу вам помочь, Уилл. — Он немного помолчал, потом продолжил: — Отменить церемонию уже невозможно. Мне жаль, что вы этого не понимаете. Мы не можем с самого начала сделать Башню посмешищем.

Гиддингс вздохнул и поднялся. Ничего другого он и не ожидал.

— Ну что же, вы хозяин. Мне остается только надеяться, что правы вы, а не я, что я просто вижу все в черном цвете, что вижу призраков, когда думаю о том польском здоровяке, который непонятно почему шагнул с лесов в пустоту, — нет, он с этим не имел ничего общего, просто никак не выходит из головы, не знаю почему.

Он подошел к дверям, взялся за ручку, но обернулся:

— Я, пожалуй, зайду к Чарли на Третью авеню. И, пожалуй, напьюсь. — И вышел из комнаты.

Фрэзи, задумавшись, неподвижно сидел за столом. Он был убежден, что поступает правильно, но хорошо бы выслушать и другую точку зрения. Снял трубку и сказал Летиции:

— Соедините меня, пожалуйста, с Беном Колдуэллом.

Телефон через некоторое время загудел. Фрэзи снял трубку. Тихий голос Бена Колдуэлла спросил:

— И у вас неприятности, Гровер?

Перед ним на столе все еще были разбросаны бумаги.

— Эти… копии, — начал Фрэзи, — я даже не знаю, как их назвать… — ваши чертежи с изменениями… вы о них знаете?

— Знаю.

— Ваш сотрудник их подписал.

— Он говорит, что нет. Я ему верю.

— Эти изменения существенны, Бен?

Бен не колебался:.

— Это еще предстоит выяснить.

«Никаких сомнений», — подумал Фрэзи, и эта мысль его утешила.

— Уилл Гиддингс хочет, чтобы я отменил сегодняшнее торжественное открытие.

Колдуэлл молчал.

Фрэзи озабоченно продолжал:

— Что скажете вы?

— О чем? — это была одна из неприятных привычек Колдуэлла.

— Я должен отменить церемонию?

— Реклама — не моя область, Гровер. — Его тихий голос прозвучал укоризненно.

— Ну, разумеется, нет, — согласился Фрэзи.

Некоторое время они молчали.

— Это все? — спросил Колдуэлл.

— Все. — Фрэзи повесил трубку. Ему пришло в голову, что из всех людей, которых он знал, не исключая губернатора, только Колдуэлл умеет вызвать в человеке ощущение детства, ощущение ученика, уходящего после неприятного разговора в учительской.

Ну, одно решено. Планы на вечер не меняются.

Глава VII 14.10–14.30

Губернатор никак не мог принять решение, но, как обычно, в конце концов победил здравый смысл. Нигде не сказано, что он, губернатор штата Нью-Йорк, должен предупреждать мэра о своем визите. С другой стороны, зачем лишний раз гладить кого-то против шерсти? А шерсть Боба Рамсея была известна тем, что легко пускала искры.

— Я сейчас в Гарвард-клубе, — позвонил он мэру. — Это достаточно нейтральная почва для выпускника Йеля? Если да, то я вас жду. Выпьем по стаканчику. Я угощаю. Потом можем вместе отправиться на открытие чертовой мечети Говарда Фрэзи.

Мэру города Бобу Рамсею было пятьдесят семь лет, он отличался отменным самочувствием, уже второй срок был мэром этого огромного города и наслаждался каждой минутой, проведенной в этом качестве. В его словаре слово «долг» было напечатано самыми большими буквами.

Губернатор, устроившись в кожаном кресле в углу клубной гостиной, с бокалом «наполеона» под рукой, спросил:

— О чем будем говорить? О братстве людей, которое символизирует «Башня мира»?

Это была излюбленная тема Боба Рамсея. Но Бент Армитейдж умел заземлить самые возвышенные мысли и тема сразу потеряла все свое очарование. Мэр пил черный кофе.

— Я об этом пока еще не задумывался, — сказал он. Это было ошибкой.

Губернатор со своей язвительной улыбочкой был тут как тут:

— Ну, этого не может быть, мой милый. Вы, как Марк Твен, тратите уйму времени на подготовку своих экспромтов. Все мы так делаем. К чему отрицать?

— Я хотел сказать, — упрямо стоял на своем мэр, — что еще не решил окончательно, какими заготовками воспользуюсь.

Губернатор внезапно сменил тему:

— Что вы думаете об этом сооружении?

Рамсей снова занялся кофе, лихорадочно обдумывая, какие ловушки скрыты в этом вопросе.

— Я думаю, все согласятся с тем, что это роскошное сооружение, одна из лучших построек Колдуэлла, может быть, даже венец его творчества.