Взаперти - [62]

– Плюх, – скомандовала я.

Я подняла руку так, как делал ты, и верблюдица, покряхтывая, наклонилась вперед, подогнув под себя ноги. Из-под ее тяжелого тела, коснувшегося земли, взметнулось облачко пыли.

– Умница, – похвалила я.

Я встала на колени перед ней. Так мы были почти одного роста, я и верблюдица – с огромным носом и больными зубами. Я отчетливо ощущала острый, чуть затхлый запах. Она повернула голову в сторону построек у дома и зажмурилась от солнца. Я придвинулась ближе и положила руку на ее широкое мускулистое тело. Она прижалась шеей к моему боку. Можно было бы забраться ей на спину, сесть на горб и поехать верхом. И мы умчались бы галопом в сторону солнца.

Я положила голову на ее пушистую шерстку и тоже закрыла глаза. Под моими веками плясали огненные шары. Прямо сейчас, в этот момент мне хватало просто возможности сидеть здесь.

* * *

Ты весь день провел в своей постройке с красками. Лишь ближе к полудню я набралась смелости проведать тебя. Накануне ночью ты был совсем другим, почти беспомощным… И мне хотелось посмотреть, как ты поведешь себя со мной сегодня.

Дверь осталась приоткрытой. Я толкнула ее.

В комнате было светло и жарко, мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к слепящему свету. Занавески сорвало, и они ворохом ткани валялись под окнами. Солнечный свет вливался в комнату: я заметила, что поблекшие стены заново расписаны яркими точками и завитками, с ними соседствовали красные, черные и коричневые мазки. Кое-где к краске были прилеплены листья, песок и ветки, придающие стенам текстуру. Немного отступив, чтобы увидеть картину в целом, я различила узоры. Волна желтых точек растянулась по полу, как песок, синие круги на дальней стене стали лужицами. Комната выглядела дико и напомнила сказку, которую давным-давно читала мне мама: в ней детская спальня превратилась в глухие дебри.

Ты находился в центре комнаты, стоял на деревянном табурете, запрокинув голову, и расписывал потолок. На тебе были только тонкие шорты, рваные и задиравшиеся на бедрах. Твоя кожа почти в точности совпадала по оттенку с землисто-бурой краской на стене. Ты наносил на участок потолка над своей головой тысячи крошечных оранжевых точек. Немного погодя ты вынул другую кисточку из-за уха и принялся заполнять промежутки между точками белыми завитками. И остановился, только когда у тебя кончилась краска.

Ты обернулся. Грудь блестела от пота и была перепачкана всё той же краской цвета земли. Я вгляделась в твое лицо, проверяя, свежи ли еще в твоей памяти мучения предыдущей ночи. Но ты выглядел спокойным и довольным. Ты спустился с табурета и направился ко мне.

– Нравится картина? – спросил ты.

– А что это?

– Всё, что нас окружает, земля. – И ты усмехнулся. – Она не закончена. Еще всю стену доделывать.

– Зачем?

– Хочу передать всю эту красоту, найти общий язык… Хочу, чтобы ты увидела всё таким, какое оно есть на самом деле, до того как… как уедешь.

У тебя сияли глаза. Я повернулась на месте, охватывая взглядом все краски, линии и текстуры. Задержалась на группе ярко-белых точек на черном фоне в одном из углов потолка. Они выглядели почти как звезды – крошечные комочки ослепительного света. Так ты и задумал? Ты сделал еще шаг ко мне, и я увидела, что твои плечи и грудь до половины облеплены песком. Я протянула руку, чтобы коснуться их. Твоя кожа была шероховатой и теплой, как земля снаружи этой комнаты.

– Неужели не чешется?

– Это только нижний слой, – объяснил ты. – Когда он высохнет полностью, я нанесу узоры.

– Какие такие узоры?

Ты улыбнулся моей растерянности. Взял мою ладонь, прижал к своей груди и удержал в этом положении.

– Узоры земли. – Ты кивнул на рисунки вокруг нас. – Подожди, вот начнется закат, и тогда вся эта комната оживет.

– То есть?

– Увидишь.

Моя ладонь, накрытая твоей, ощущала гулкий стук твоего сердца. Я поспешно отдернула пальцы. Ты тоже убрал руку с груди и поправил волосы. Песок лавиной посыпался на пол. Ты потряс головой, и песка ссыпалось еще больше.

– Песчаная буря, – сказал ты. Ты вертел головой, мотая золотистыми волосами, и вокруг тебя разлетался песок.

* * *

Я направилась за тобой к двери, от увиденного у меня слегка кружилась голова. Ты приложил мою руку к своей спине. Кожа на ней была теплой и влажной, позвоночник тянулся под ней, как корень.

– Разрисовать себя спереди я смогу, но до спины мне не дотянуться, – сказал ты.

Я торопливо убрала руку.

– Не хочу я рисовать на тебе.

– Тебе и не придется. – Ты обернулся. – В Отдельностях возле пруда есть листья, длинные такие. Ты не принесешь мне один? И заодно прихвати мха.

Ты отступил, оставив меня в дверях. Я постояла на ящике за дверью, качая его ступнями туда-сюда.

– Возвращайся, когда начнется закат, – сказал ты мне вслед. – К тому времени я буду готов.

Ты закрыл дверь. Я побрела к Отдельностям, притворяясь сама перед собой, что не собираюсь выполнять твою просьбу. Шла медленно, останавливаясь, чтобы поглядеть по сторонам, делая вид, что крошечный лиловый цветочек, который я приметила среди песка, и есть истинная цель моей прогулки. Высокую траву я шевелила палкой, как делал ты, чтобы вспугнуть змей.