Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса - [119]
Но они представляют собою сословие, с определёнными сословными интересами, кот.[орые], будут сущ[ествовать] до тех пор, пока сословие существует — пока границы м.[ежду] ними и массою народа не стушуются.
То же с интеллигенциею.
Что составляет признак сословия?
Известные права политические, пока они есть. Напр.[имер], право занимать известные должности, известные привилегии политические — не подвергаться телесному наказанию, жить в столицах (для евреев) если имеется такой-то диплом, привилегии в военной службе и т. д.
И — еще важнее всего прочего — известное положение в обществе. К лицу духовн.[ого] сословия подходят под благословение. Священники или сами пользуются уважением, или внушают суеверный страх, и т. д. и т. д. Причем нравственный престиж еще важнее политических прав сословия.
Дворянин, вплоть до Фр.[анцузской] рев.[олюции][379], мог безнаказанно побить буржуя — если он не принадлежал к чиновничьему сословию, хотя бы чин его был только XIV класса («не бей меня по морде» — «начальники почтовых станций пользуются правами чиновников XIV класса, Во ограждение от побоев»: это б.[ыло] напечатано и висело на стене в моем бытии на каждой почтовой станции).
И так — в тысяче вещей. Кончая курс в университете — становился личным дворянином — и IX класса — и т. д., не говоря уже о почете, кот.[орый] они разделяли наравне с духовным лицом (из кот[оро]-го и вышла в старину интеллигенция).
Словом, интеллигенция представляет определённое сословие и, как таковое, имеет свою сословную идеологию. К ней я сейчас перейду.
Что они яро враждуют между собою? — Да. — Но то же делают лица духовного сословия. Церкви разделяют людей более даже, чем классовые (экономические) перегородки. А м.[ежду] т.[ем] между духовным лицами всех наций и всех классов есть общие сословные признаки: Они — руководители души, посредники между божеством и людьми, носители «благодати».
По отношению к «светским», от царя до пролетария, духовное сословие занимает определенное положение.
То же и с интеллигенцией — кот.[орая] есть дитя, отпрыск духовенства (прежде — знахарь и поэт, ученый и шаман были одно и то же лицо; монастырь — и университет).
Что интелл.[игенты] между собою зло грызутся? То же бывает и между разных сект. То же делают и работодатели, то же делают и рабочие.
Рознь — не признак. Нужно искать — есть ли что общего, несмотря на рознь.
Это общее есть, и оно — желание руководить, убеждение, что они призваны руководить, уверенность, что то, чем они владеют, — наука — представляет талисман, дающий им превосходство над теми, кто им не обладает.
99/100 интеллигенции никогда даже критически не заглянула в суть того, что представляет наука университетская. Наука, как разум вообще, конечно, восторжествует над ложными учениями, т. к. ее основное начало — торжество знания над верою. Но — пока это случится, а громаднейшее большинство интеллигентов нередко называет наукою — ту массу лжеучений, проникнутых сословною и религиозною ложью, кот.[орые] составляют университетскую науку.
Давно ли эта наука учила, что «несть власти, аще не от Бога», что вообще «бедность — удел человечества», что законодатель обладает гениальнейшим (или божеств.[енным]) наитием, что человек не есть продукт эволюции, что община — плод гражданского права и т. д. и т. д. и т. д…
Так вот, приобрет.[ший] эти знания, плодом бессонных ночей и недоедания, интеллигент считает себя обладателем чего-то такого, чего не знают простые смертные, и вследствие этого считает себя вправе руководить массами. Он знает страшные слова (помните Островского: «Да-с сударыня, есть страшные слова: Ме-таллл! Металлл звенящий. Глагол времени — металла звон!» — «Ой, батюшка, не говори ты страшных слов на ночь!»)[380]: экономический материализм. — «Логика истории!» — на ночь глядя, даже страшно все вспоминать — и, и… этих создал марксизм!
Вы знаете, каким уважением среди еврейской бедноты пользуется хасид, изучающий непонятный талмуд.
Сколько таких хасидов среди нас, интеллигентов, особенно в Соц.[иал] Дем.[ократии]!
Вы скажете: «А автор Бога и Государства»[381].
Да, но une hirondelle ne fait pas ouvre le printemps[382].
Ну уж бывали обиды. С каким презрением один русский инт[еллиген]т спросил меня: — «Неужели вы в самом деле думаете что Бакунин обладал широкими философскими и научными знаниями?» Надо послушать, с каким презрением студент, прочитавший едва дюжину книг, говорит о «ненаучности» всякого интеллигента, осмелившегося бунтовать против унив.[ерситетской] науки! Напр.[имер], против материалиста Бюхнера[383], физиолога Льюиса[384] и всех вообще материалистов. А анархисты! Бывали случаи, русские интеллигенты говорили: — «И охота П.[етру] Ал.[ексееви]-чу идти в партию, где 2 идиота и 3 шпиона!» Да что — послушайте отзыв университетской науки о Прудоне[385] или об «утопических» социалистах до Маркса.
— «Ты пойми, — говорил мне Степняк[386], — что раз кто прочел Маркса, он на всю жизнь капитал приобрел!» Тот же университетский диплом. Еще — вспомните и сто бедных ласточек, прилетевших к нам в Брайтон прошлою раннею весною, не составили весны. Замерзли, бедняжки.
Последняя книга П. А. Кропоткина, работу над которой он так и не успел завершить. «Этика» (Т.1) была выпущена в издательстве «Голос Труда» (Пб.; М.) в 1922 году к годовщине его смерти, однако отдельные фрагменты этой работы в виде статей выходили уже в начале 900-х годов. По замыслу П. А. Кропоткина, первый том посвящался анализу истории этики, второй - ее позитивному изложению. Однако и сама история этики, анализируемая под определенным концептуальным углом зрения, дает достаточно полное представление о его позитивных взглядах на этику и ее проблемы.
Сборник включает основные теоретические труды князя П. А. Кропоткина, посвященные обоснованию идеи «анархии», которую автор применяет не только в отношении политики, но и как определенный методологический и этический ключ к пониманию сути общественного бытия. Основные работы П. А. Кропоткина были написаны в конце XIX века, и современный читатель имеет возможность с позиций трагической истории XX века оценить значимость историософских и философских построений именитого автора. Сост. и предисловие Р. К. Баландина.
Сборник включает избранные труды по этике, в которых автор рассматривает проблемы происхождения и исторического развития нравственности, дает оценки конкретных событий, личностей, социальных явлений. Гуманистическая ценность его идей заключается в обращении к сознанию человека и этическим ценностям как к естественной духовной силе, способной объединять поколения. Особое место занимают размышления об анархии, которые Кропоткин применяет не только в отношении политики, но и в качестве методологического ключа к пониманию сути общественного бытия.
Вниманию читателя предлагается одна из первых основных работ выдающегося отечественного философа, историка и общественного деятеля, теоретика анархизма П. А. Кропоткина. Написанная в 1885 году за границей, она была впервые опубликована на русском языке в 1906 году. Автор не только вскрывает язвы буржуазного общества и обосновывает неизбежность грядущей революции, но и исследует пути, ведущие к подлинному равенству людей, намечает свой идеал будущего общества.Книга адресована философам, историкам, политологам, а также всем, кто интересуется наследием русской общественной мысли и кому небезразлично будущее нашего Отечества.
Князь Петр Алексеевич Кропоткин [1842–1921] был не только революционером, анархистом (в первую очередь выдающимся учёным — прим. fb2), но и талантливым лектором, тонким знатоком русской литературы. Его лекции изложены так увлекательно, что и сегодня читаются с захватывающим интересом.Данный курс предназначен учащимся средних школ, гимназий, абитуриентам, студентам высших учебных заведений и всем, кто интересуется русской литературой.Перевод с английского В. Батуринского под редакцией автора.Единственное издание, разрешенное для России автором, пересмотренное и дополненное им.
Этот очерк был сперва написан в 1890 году по–французски под заглавием «Morale Anarchiste» для нашей парижской газеты «La Révolte» и издан затем брошюрою. Предлагаемый перевод, тщательно сделанный и проверенный, следует считать русским текстом этого очерка.П. К.
Системное мышление помогает бороться со сложностью в инженерных, менеджерских, предпринимательских и культурных проектах: оно даёт возможность думать по очереди обо всём важном, но при этом не терять взаимовлияний этих по отдельности продуманных моментов. Содержание данного учебника для ВУЗов базируется не столько на традиционной академической литературе по общей теории систем, сколько на современных международных стандартах и публичных документах системной инженерии и инженерии предприятий.
Книга представляет собой перевод на русский язык знаменитой «Тайны природы» Германа Хакена. Ее первейшая цель — донести до читателя идеи синергетики, позволяющие познать удивительные, необычайно разнообразные, организованные структуры, созданные самой природой. Для самого широкого круга читателей.
"В настоящее время большая часть философов-аналитиков привыкла отделять в своих книгах рассуждения о морали от мыслей о науке. Это, конечно, затрудняет понимание того факта, что в самом центре и этики и философии науки лежит общая проблема-проблема оценки. Поведение человека может рассматриваться как приемлемое или неприемлемое, успешное или ошибочное, оно может получить одобрение или подвергнуться осуждению. То же самое относится и к идеям человека, к его теориям и объяснениям. И это не просто игра слов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.
В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни.
В настоящей книге ее автор, выдающийся французский социальный мыслитель, публицист, теоретик анархизма Пьер Жозеф Прудон (1809–1865), последовательно противопоставляет парламентско–государственной политике и бюрократическим решениям интересы трудового народа, которые никто, кроме самих трудящихся, не может защищать и представлять. По изложенному автором замыслу, государство и капитализм должны коллапсировать и быть, по возможности мирно, заменены обществом кооперации и федерализма, основанного на делегировании снизу вверх и императивных мандатах, а на смену ценностям доминирования и наживы должны прийти солидарность, взаимопомощь, свобода, равенство и справедливость.Данная работа, в оригинале носившая название «О политической способности рабочих классов», представляет собой последнее, наиболее зрелое, итоговое и, возможно, наиболее интересное произведение в огромном литературном творчестве Прудона.
Автор настоящей книги Жан Грав — один из самых известных французских анархистов конца XIX начала XX веков. В данной работе он доходчиво, просто, ясно и ярко излагает основы как анархистской критики старого мира, так и анархо-коммунистической альтернативы последнему; приходит к выводу о неизбежности социальной революции и описывает отношение к ней разных политических сил; рисует широкую картину анархистской утопии — будущего общества.Книга будет интересна не только профессиональным историкам, философам и политологам, но и широкому кругу неравнодушных читателей.
Вниманию читателей предлагается первое издание на русском языке книги выдающегося испанского педагога, анархиста, автора концепции «рационального воспитания» Франсиско Феррера-и-Гуардии (1859–1909), в которой он рассказывает о деятельности основанных им школ, а также подвергает критике систему образования, сложившуюся в Испании под жестким контролем католической церкви и государства. Альтернативу официальной, церковно-государственной системе образования Феррер видит в организованных гражданами свободных школах, ориентированных на развитие личности ребенка с максимальным учетом его интересов и индивидуальных особенностей.
В предлагаемой читателю книге известного российского философа и историка А.А.Борового (1875-1935) дается авторская трактовка анархизма и его взаимоотношений с различными сторонами общественного бытия. Несмотря на то, что книга посвящена крупнейшему теоретику классического анархизма П.А.Кропоткину, автор ориентируется на пересмотр основных положений традиционного анархизма. А.А.Боровой понимает анархизм не как определенный идеал или общественный строй, а как мировоззрение, основанное на принципе бесконечного движения к свободе, безграничного развития человека и его идеалов.Рекомендуется философам, политологам, историкам, а также всем интересующимся наследием русской общественной мысли.