Вызывной канал - [22]

Фаина была жгучей брюнеткой с явной примесью татарской крови. По крайней мере, ее огромные глаза были раскосыми, как у Шемаханской царицы. Хозяйка была чуть постарше. Лет тридцати пяти. Холеная блондинка в профиль чем-то напоминавшая Линду Маккартни с конверта «Пресс ту плэй».

Смотрели какую-то легкую эротику с ритуальными танцами и раздеваниями перед костром при луне. Зрительницы уже немного «поплыли». Блестки света искрились в уголках увлажнившихся глаз и на сережках.

— Живут же люди. Яхты, острова, пикники. Ромка, чудовище, когда у тебя яхта будет? Хочу яхту, — расхотелась Фаина.

— А у меня уже есть. Осталось только рыбцех в пивбар переоборудовать, — неоригинально отшучивался Корефуля.

— Мальчики, объясните старухе, чем отличается порно от эротики. Мы тут с Фаиной поспорили. У нее главный критерий — если дублировать никто не взялся, значит порно. А у меня понавезено оттуда кассет, и все не дублированы. Фаина, помнишь мы эту смотрели, с Кэтлин Тернер. Разве она в порно снимается?

— В Поти, в видеозале, хозяин заведения обьяснял мне после сеанса так: если до завтра не посадят, значит сегодня была эротика, — отшучивался Корефуля.

Жена миллионера раздевалась перед гостями, пляшущими у костра очень грациозно, под ритмичную музыку, и «смутившись», убегала в ночь.

— Шура, вот вы тоже бывали, наверное, на подобных островах. Неужели там действительно такие краски. Я не верю, что вода может быть такой синей. А пальмы…

— На тех островах, на которых я высаживался, все пальмы были огорожены панцирными сетками от армейских коек. Один раз всего и было. Рыбакам, знаете ли, не до этого.

— Да уж знаю. По крайней мере — догадываюсь… — странным тоном сказала хозяйка.

За миллионершей в ночь убежал кто-то из гостей. Миллионер увел в каюту какую-то креолку. Уже было заметно, что это — не эротика. Фаина незаметно пожала лежащую на бархате дивана руку Хозяйки, но Третий в этот момент почему-то смотрел не на экран.

— Мальчики, мы покинем вас на минутку. Посплетничаем. Кофе заваривать? — засуетилась Фаина.

Хозяйка, уже встав, наклонилась над креслом Третьего из-за спинки. Руки ее вполне оправданно легли на плечи «мальчика».

— Шестой причал видно из другой комнаты. Не случится ничего с вашим пароходом. Можете проверить.

— Гляну. Штормового с вечера не было, но… — сказал Третий, подымаясь, когда за женщинами закрылась дверь.

— Я тебя за эти панцирные сетки убью сейчас, — пообещал Корефуля.

— Ты еще про урожайность фиников лекцию прочитал бы.

— А откуда она знает, где шестой причал?

Комната с видом на шестой причал оказалась спальней. Косо падал на стены лунный свет и огромную кровать. В угол, у окна, был затиснут письменный стол. Третий оперся рукой о столешницу, отдернул тюль, распахнул форточку и рванул ворот рубашки.

Порт был на ладони. У холодильника светился люстрами очередной ТР. В правом углу темнела глыбочка его «тропика».

Скрипнула дверь. Шорох шагов был тих. Руки женщины опять легли на плечи. Женщина прижалась к нему со спины.

— Хватит. Можешь ты сделать мне подарок? Представь, что за этими окнами пустыня Кара-Кум.

Хозяйка была уже только в легком пеньюаре. Тонкие дрожащие пальцы расстегивали пуговицы на его рубашке. Губы находили губы. Дико хохотала со стены африканская маска.

— Мальчишечка ты мой. Думаешь, бесится старуха. Сколько ж я тебя ждала.

В пятно света на полу падал пеньюар. Звучали поцелуи. Свет луны полз по обоям. Над письменным столом висела фотография в рамке: улыбающийся мужчина с аккуратной бородкой на фоне берегов Босфора с его крепостными стенами и мостами. Капитан.

Книжные полки — трельяж — хохочущая маска — окно — фотография. Все слилось в раскручивающийся волчок.

Третий сидел на кухне. Под распахнутой форточкой. На полу, облокотясь о батарею. Спички ломались. Запахивая пеньюар и поеживаясь от холода, появилась Хозяйка. Села на табуретку у стола.

— Тебе плохо? Господи, ну и мужик пошел: с двух коктейлей уже ни на что не способен.

Хозяйка достала из холодильника минералку. Обхватив себя руками за плечи, молча ждала, пока «мужик» попьет и покурит.

— Ну, прошло? Идем?

— Прости. Я — на пароход.

И вот только тут Хозяйка начала истерически хохотать:

— Господи, откуда вы все такие на мою голову беретесь? — хохотала над собой Хозяйка.

— Он — тоже такой?

Хозяйка вытерла слезы оставшиеся от смеха, села на табуретку. Закурила.

— Ты его знаешь?

— Так, в лицо.

— За что? Боже ты мой! За что? Провалитесь вы все с вашим Марченко! — уже не с Третьим, а с пространством заговорила Хозяйка, срываясь на рев.

— Ну почему ему больше всех надо? Герой! Гвоздь для вымпела переходящего! Марченко годами в отпуск не ходит, пароход ему бросить не на кого! Коробка железная одни руки любит! А меня? Есть на кого? А я? Железная?..

— И буфетчица с ним — сучка такая — четвертый рейс подряд одна и та же пошла, — сказала уже просто, без надрыва, успокаиваясь.

— Вообще-то, за него все люди держатся, — впервые за вечер улыбнулся Третий.

Была кухня. Были всхлипы. Капала вода из крана. Третий, сидя на табуретке, убаюкивал затихающую женщину. Женщина, пожалуй, была покрасивее той миллионерши из видика. За окном косо летел снег.