Вызов принят. Остросюжетная жизнь работника скорой помощи - [8]

Приехав в детский сад сразу за скорой помощью, я дрожал как осиновый лист. Оказалось, что у моей дочери были фибриллярные судороги. Они происходят, когда у ребенка внезапно поднимается температура. Тело просто сходит с ума. Обычно такие судороги не угрожают жизни, но я этого не знал и был в ужасе.

Я был рядом с дочкой в автомобиле скорой помощи, а когда мы подъехали к больнице, медсестра сказала:

– Оставьте ее со мной.

– Нет, я останусь.

– Что вы имеете в виду?

– Я ее отец.

Я забыл, что на мне до сих пор была униформа. Медсестра решила, что я просто работник скорой помощи.

Помогать больным по телефону – это очень большая ответственность, но при этом ты неотступно ощущаешь собственное бессилие.

Однажды я принимал роды по телефону. Я сказал парню: «Скорая помощь уже выехала, но она может не приехать вовремя, поэтому я буду давать вам инструкции». Это было последнее, что хотелось услышать тому парню. Я сказал ему взять несколько полотенец, а затем услышал, как он, запыхавшись, бежит по лестнице и открывает ящик комода, зажав телефон между плечом и ухом. Я сидел и думал: «Это просто невероятно. Я сижу в светлой комнате с кондиционером и пью чай, в то время как этот парень принимает роды». Из трубки раздавались крики, пыхтение и наконец детский плач. Вдруг ощущение нелепости сменилось чувством удовлетворения.

Однажды нам позвонила женщина с обочины дороги. Оба ее ребенка находились без сознания на заднем сиденье автомобиля, а у ее мужа кружилась голова, и его рвало. Это был сложный вызов, потому что очень тяжело определить точное положение пациентов на автомагистрали. Некоторые люди понятия не имеют, где они находятся, и даже не знают названия дороги, что заставляет волноваться и диспетчера, и звонящего. Определив, где находится женщина, я направил туда бригаду скорой помощи. Оказалось, что в машину попали выхлопные газы. Дети в итоге пришли в себя, но, если бы отца не начало рвать, они могли бы умереть, так как со стороны казалось, что они просто спят.

Когда я принимал эти вызовы, мне казалось, что я читаю особенно реалистичную книгу. Не могу сказать, были ли картины, которые я рисовал у себя в голове, хуже реальности. Я слышал страшные вещи, и мне приходилось давать звонящим инструкции о том, как проводить сердечно-легочную реанимацию и другие процедуры. Это огромная ответственность, которая сопровождается большой дозой бессилия. Вы можете максимально четко и спокойно объяснить людям на другом конце провода, как что-то нужно сделать, но вы понятия не имеете, делают ли они это правильно.

Диспетчеры слышат много неразборчивых криков, но, каким бы истеричным ни был звонящий, они обязаны сохранять спокойствие. Диспетчеров учат быть настойчивыми и здравомыслящими. Например, если звонящий снова и снова кричал в трубку: «Помогите, мой отец не дышит!» – я говорил: «Назовите свой адрес, чтобы мы могли помочь вашему отцу». Я повторял это до тех пор, пока звонящий не сообщал информацию, которая мне требовалась. Диспетчеры действуют по сценарию, поэтому, когда вы слушаете записи разговоров в документальных фильмах, вам может показаться, что они слишком холодны. Однако, если диспетчер отклонится от сценария, он может начать паниковать. Методы, которые используют диспетчеры, доказали свою эффективность, а отклонение от проторенной дороги может обернуться бедой для вас и для пациента. Так я начал спасать жизни по телефону, пока мои дочери-близнецы боролись за свою жизнь в больнице. Периодически нам звонили из больницы и говорили, что им стало хуже и нам нужно приехать как можно быстрее. Затем их состояние снова стабилизировалось, и я сразу возвращался на работу. Но как можно сосредоточиться, когда две твои дочери находятся в отделении интенсивной терапии, а еще одна – дома? Я работал по двенадцать часов пять дней подряд, поэтому толком не видел своих детей почти всю неделю. Это меня очень расстраивало.

Диспетчер скорой всегда пользуется определенным алгоритмом, сценарием, когда помогает по телефону людям. Иначе он может запаниковать и дать неверные советы.

Во время того долгого и сложного периода я лично познакомился с Национальной службой здравоохранения и ее работниками, творящими чудеса, в частности с прекрасными врачами и медсестрами неонатального отделения интенсивной терапии. Благодаря их тяжелой работе и бдительности близнецам в итоге стало лучше. Примерно через шесть месяцев мы смогли забрать их домой, что было просто невероятно. Когда мы это сделали, у меня появилось ощущение, что я еще раз стал отцом. Когда я брал их с собой в супермаркет и женщины, взглянув на коляску, говорили: «Ох, вы только взгляните на этих прекрасных новорожденных малышек!» – мне приходилось объяснять, что на самом деле они родились в прошлом году.

Нелегко, когда дома трое детей, а тебе всего двадцать лет. Мне оставалось лишь пытаться сохранять спокойствие, что было проще на словах, чем на деле. Когда вам кажется, что сложнее уже быть не может, жизнь поворачивается неожиданным образом.

3 Похоронить травму

Теперь, когда у нас с моей девушкой было трое детей, я решил, что мне необходимо приложить двойные усилия, чтобы сохранить наши отношения. Однако вскоре все начало разваливаться, и в глубине души я всегда знал, что так произойдет. Настолько молодой паре очень трудно воспитывать троих детей. Не бывает такого, чтобы кто-то нажал на волшебную кнопку и за ночь превратил вас в идеальных родителей. Для этого требуется большой опыт. Но затем меня пять раз ударил ножом тайный любовник моей жены, и я никак не мог поверить, что все это случилось на самом деле.