Вызов на дуэль - [9]

Шрифт
Интервал

Птиц не было. Ни мои посвистывания, ни конопляные зерна не могли привлечь их. Один за другим покидали меня промерзшие мальчишки.

Скоро я остался один. Снег, попавший в валенки, начал таять, и пальцы ног заныли.

Военный, прошедший мимо, сказал:

— Мальчик, у тебя нос побелел, три — отморозишь!

Я потер снегом нос.

Птиц не было.

Зато становилось все холодней. Я приплясывал, хлопал рука об руку, поглядывая на снегиря. Он чувствовал себя куда лучше, чем я.

Стало смеркаться. Я пошел домой. Одной рукой тер нос, второй за колечко нес западню. Ноги и щеки одеревенели.

Мама обратила внимание на мой кашель.

— Это я еще утром простыл, — сказал я.

Я ужинал и смотрел, как снегирь клюет коноплю и, закидывая головку, пьет воду из стеклянной баночки.

Я промерз, устал и клевал носом над учебниками. Кое-как осилив географию и русский, пошел спать. А на следующий день я снова дежурил у старых лип. В ветвях я заметил трех снегирей — они были сыты семечками липы и не желали ловиться. До покупки западни я видел в кустах целые стаи этих птиц. А теперь…

Пять дней мне не везло, пять дней мерз я у Двины, тер нос и щеки. Пять дней я ничего не читал, не ходил в кино, не бегал на лыжах и получил два «поса» — посредственно. Пять дней видел я во сне всех певчих птиц нашего края и страдал из-за собственной бездарности.

Но за пятым днем шел шестой…

На шестой день я услышал сухой стук и увидел в западне второго снегиря. Он метался в ней, надеясь вырваться. Через кусты и сугробы бросился я к нему. Схватил западню и, забыв спустить с завода второе крыло, помчался домой.

Это была одна из величайших побед в моей жизни: поймал! Кто теперь посмеет сказать, что у меня нет терпения и ловкости?! Кто? Он был не куплен, это был мой, мой снегирь!

Ребята приходили посмотреть на него. Я пересадил его в центральную, более просторную часть западни, и снегири сдружились. В солнечные дни, когда у птиц было особенно хорошее настроение, я тащил маму от кухонной плиты, от борща и котлет, послушать их пение…

Я аккуратно чистил клетку от помета и перышков, подливал в баночку воды, подсыпал корма. Снегирям жилось хорошо, и полной неожиданностью была смерть одного из них, того, которого я купил с западней.

Отравился? Умер от какой-то снегириной болезни? Или от старости?

— От тоски, — сказал отец. — Ему летать хочется, а ты его за решетку.

На дворе уже стоял март, и оставшийся в одиночестве снегирь как-то погрустнел, смолк, замкнулся в себе. Ни разу больше не слышал я его пения. Нахохлившись, сидел он на жердочке и тосковал. Надвигалось тепло весны, и ему пора было возвращаться на север.

И я решил выпустить его.

Открыл дверцу западни, распахнул форточку на кухне.

Снегирь покосился на дверцу, спрыгнул с перекладины, высунул наружу голову и вышел из западни. Сел на бельевую веревку, огляделся. Заметив открытую форточку, перелетел на нее и посмотрел во двор. Там еще стояла зима — снег и голые деревья. Он смотрел туда и не решался улететь. Разучился? Отвык от морозов и опасностей? Пристрастился к готовым зернам и воде?

С огорчением смотрел я на него, моего снегиря.

— Улетай, улетай к товарищам! Ну?

Снегирь не улетал. Это я его сделал таким.

Я подошел к форточке, громко щелкнул по ней, и снегирь исчез.

Скоро я подарил кому-то западню и никогда больше не ловил птиц.

Людка


У Людки был острый носик, косы и слегка распущенная на лбу челочка. Я терпеть ее не мог. Когда она проходила по коридору, тонконогая и худенькая, я всегда норовил поставить ей подножку. Но Людка держала ухо востро, перепрыгивала ногу или останавливалась как вкопанная и с укором смотрела на меня. Я ненавидел ее взгляд с хитрым прищуром, ее глаза, широкие и синие. Смотрела Людка весело, открыто и выводила меня из себя.

— Проваливай, чего уставилась!

— Хочу и смотрю.

Я устрашающе выдвигал нижнюю челюсть, шел на нее с растопыренными пальцами, и Людка с визгом убегала.

Но все-таки моя взяла: бежала она как-то с картой по коридору и наткнулась на незаметно выставленную ногу, споткнулась и… и распростерлась на полу. И заревела. Уж очень сильно ушибла коленки. Я схватил ее за локти и приподнял:

— У-У-У-У-У, дурочка, даже падать по-человечески не можешь!

Она вытерла рукавом лицо, шмыгнула остреньким носиком и, прихрамывая, потащила карту дальше.

Другие девчонки были так себе, тоже, конечно, дурехи, но разве можно было их сравнить с Людкой?

Помню, как-то весной я шагал в школу и встретил ее. Людка шла передо мной, такая чинная, серьезная, старательно перебирая своими тонкими ножками. Просто смех разбирал. Конечно, я не мог утерпеть, чтоб не бросить ей за шиворот мокрый снежок.

Людка завизжала на всю улицу — это у нее здорово получается, в этом деле она круглая отличница и может давать другим уроки.

Прокричав, что я дурак, и показав язык, она убежала к школе на своих до смешного тонких, как у жеребенка, длинных ногах, а я шел следом, медленно и важно: будет знать!

На уроке рисования она все время оборачивалась, посматривала в мою сторону и вывела меня из себя. Ну и дам же ей! Я показал ей из-за парты измазанный чернилами кулак.

Людка, как ящерка, высунула язык и отвернулась. Но минут через пять снова стала оглядываться.


Еще от автора Анатолий Иванович Мошковский
Пятеро в звездолете

Повесть «Пятеро в звездолете» — о детях будущего («Повесть почти фантастическая о Толе Звездине и четырех его товарищах»). Повесть — о загадочных событиях и необыкновенных приключениях, случившихся с ребятами на Земле и за пределами Солнечной системы, о том, как нужно ценить дружбу и доброту, не теряться в критических ситуациях, как важно быть в жизни любознательным, щедрым, мужественным и благородным.


Черные кипарисы

Трилогия «Дельфиний мыс» состоит из опубликованных в разные годы остроконфликтных повестей «Дельфиний мыс», «Черные кипарисы», «Взрыв у моря». В них рассказывается о жизни современных подростков, об истинных и ложных кумирах и ценностях, о любви и предательстве, о поиске себя и своего предназначения, о непростых человеческих судьбах и обстоятельствах жизни. Через все три повести проходит тема немеркнущего подвига бойцов морской пехоты в годы войны на Черном море.


Кешка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семь дней чудес

Скажите, вы никогда не замечали, что у вас вдруг начинают очень быстро расти уши, а в голову при этом приходят странные и нелепые мысли? А не случалось ли вам испытывать такую радость, когда ноги сами по себе отрываются от земли и уносят вас вверх на метр, и два, и три? А не загорались ли в ваших глазах необыкновенно яркие звезды, когда ничего на свете не страшно и, кажется, вы готовы на самый беззаветный подвиг?Случалось это с вами? Нет?А вот герои книги «Семь дней чудес», которая у вас в руках, все это и многое другое испытали на себе, потому что на них время от времени смотрел волшебный Хитрый глаз, удивительное научное изобретение.Впрочем, хватит.


Не погаснет, не замерзнет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Не опоздай к приливу

Их было три брата: честолюбивый Валерий, отчаянный Юрка и совсем еще маленький Васек. Дети поморов, они жили в заполярном поселке Якорном, на берегу глубокой губы, и, как казалось поначалу, очень дружили.Но не так-то все просто и легко складывается в их жизни.Пока их отец, капитан сейнера, ловит в океане рыбу, много неожиданных событий случается на берегу: между братьями происходит острая и трудная борьба.Далеко не сразу понял Юрка, как нелегко бывает разобраться в человеке, в том, что у него настоящее и что неискреннее, тщательно маскируемое внешним обаянием и добрыми словами…Эта повесть — о двух путях к большой мечте.


Рекомендуем почитать
Фламинго, которая мечтала стать балериной

Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?


Что комната говорит

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Маленький Диккенс

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трипольская трагедия

Книга о гибели комсомольского отряда особого назначения во время гражданской войны на Украине (село Триполье под Киевом). В основу книги было положено одноименное реальное событие гражданской войны. Для детей среднего и старшего возраста.


Повесть об Афанасии Никитине

Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.