Вызов - [3]

На этот раз пауза оказалась очень короткой, мужчина провел носовым платком по лысой голове, опасаясь, что сейчас его бросит в жар, поэтому заговорил очень быстро, словно куда-то спешил:

– По моим соображениям, наблюдение можно вести в двух направлениях. Первое – Романович может выступить в роли очередной жертвы после убийства Шпадова, и второе – кто знает, у него такое количество врагов, и вполне возможно, что он сам решил их убрать. Звучит слишком резко, но мы должны быть ко всему готовы… Вам все ясно, капитан, по поводу дальнейших действий?

Мужественное лицо Михаила как будто превратилось в каменную глыбу, одни только губы зашевелились:

– Так точно, Виктор Алексеевич, я понял план действий. Можно приступить к исполнению?

Амелин взял со стола какие-то бумаги и подошел к Михаилу.

– Здесь имена, адреса… в общем вся необходимая информация… И еще – будьте крайне осторожны!

Михаил поспешил запихнуть бумаги во внутренний карман, и Амелин тут же похлопал его по плечу:

– Теперь можете приступать к исполнению, капитан Авдеев! Успехов вам! О ходе следствия докладывайте мне по степени поступления информации.

Оба мужчины кивнули в ответ, попрощались и вышли. Мысли же в голове Амелина продолжали путаться, двигаясь в неопределенных направлениях. Начало дела было уже положено, но его развязка… кто знает….она могла стать роковой…

Удаляющиеся шаги в коридоре теперь напоминали Амелину музыку, совсем знакомую, но он так и не сумел вспомнить какую именно. Эти ребята нравились ему, и он был уверен в их проницательности и успешности. Они были лучшими, и в конце концов, он чувствовал, что они могут справиться.

Еще минут пять Амелин походил по кабинету, затем все же решил приступить к делу.

Последнее самоубийство одного из конкурентов Романовича, некоего Шпадова, навело ужас на всех, кто крутился в этом золотом «дне». Шпадов был одной из важных фигур «бизнеса», отличался необыкновенной хитростью и интеллектом. Еще… Еще он был заядлым поклонником искусства, поэтому его кличка «искусствовед» часто приводила людей в замешательство – искусство никак не вязалось с дельцами этого опасного круга.

Лысая голова Амелина склонилась над папкой с делом под номером триста семьдесят пять. Его маленькие глаза сощурились, и он начал перебирать ворох бумаг. Когда его внимание привлекла небольшая стопка фотографий, он, наконец, вытер свой большой морщинистый лоб носовым платком. «Молодцы ребята, сняли практически все», – прошептал он себе под нос, разглядывая фотографии с места последних событий. Нечаянно, на одной из них, Амелин увидел нечто, что заставило его сердце биться сильнее. Плохо освещенная комната на фотографии на первый взгляд выглядела совсем обычно, дорогая мебель была подобрана со вкусом, и все же что-то насторожило внимание Амелина. Мужчина пригляделся внимательнее, пока не рассмотрел картину на заднем плане. Капельки пота вновь покрыли лоб и виски мужчины, волнение нарастало, но он продолжал всматриваться в картину на фотографии. «Не может быть», – шепнул он себе под нос и отбросил фотографию в сторону, как будто она обожгла ему руку.

2

Дзинь… Дзинь… Дзинь…

Телефон звенел, но воспоминания Амелина не желали выпускать пленника из своих цепких объятий.

Дзинь… Дзинь… Дзинь…

Рука мужчины лениво потянулась снять трубку телефона, пытаясь прекратить этот досадный звон.

– Папа, папа, где ты? Что с тобой? Я уже полчаса звоню тебе! – Слова девушки сыпались одно за другим, без единой секундной паузы, постепенно приводя мысли Амелина в порядок.

– Отец, я же волнуюсь, что случилось? Я приеду сейчас к тебе, папа! Слышишь? Здесь много народу, я не ожидала такого успеха, но я все брошу и приеду, если нужно!

Мужчина, наконец-то, пришел в себя. Хотя все еще продолжал «коситься» на фотографию, которая заставила его «провалиться» в прошлое. Картина, вот что привлекло его внимание. «Но почему именно эта картина, ведь она почти незаметна», – рассуждал он про себя, одновременно вспоминая, что нужно ответить дочери, иначе она и вправду примчится к нему на работу, несмотря на свою занятость.

– Да, Марго, я слушаю, – произнес он в трубку, перебивая бесконечную речь дочери. Он перевел дыхание, словно после долгой тяжелой работы, и продолжил:

– Все в порядке, дорогая, не нужно никуда ехать. У меня просто много работы, и я задержусь. Сегодня твой день, Марго! Я был уверен, что тебя ждет большой успех!

Веселый смех дочери незамедлительно стал доказательством реализации его предположения, но сердце почему-то отказывалось ответить радостью.

– Слава Богу, пап, что у тебя все ок! Да, ты прав. Ты не представляешь, что здесь происходит! Куча журналистов, телевидение, покупатели… Я не ожидала такого, честное слово!

– Ну, вот и хорошо, – спокойно произнес Амелин, – я очень рад за тебя, доченька.

– Тогда до встречи, пап! Я сегодня не заеду к тебе, поэтому не жди меня! Целую!

Громкое чмоканье в трубке закончилось короткими гудками, и Амелин не сразу опустил трубку телефона на рычаг.

Что-то происходило кругом него, он чувствовал этот запах, но пока не мог распознать его. Мужчина снова потянулся к фотографии, которую отбросил, и завертел ее в руке, несмотря на кучу других, которые лежали рядом и которых он еще не видел. Его рука снова потянулась к телефону. Услышав резкий голос на другом конце провода, Амелин сразу же перешел к делу: