Выжженная Земля 1943-1944 - [204]

Именно поэтому Сталин начал наступление на группу армий «Центр». Гитлер, к сожалению, не имел в ставке противника «Вертера», который информировал бы его так, как был информирован Сталин.

Степень, до которой немецкое Верховное главнокомандование до самой последней минуты продолжало настаивать на своей стратегической ошибке, показывает выступление генерал-фельдмаршала Кейтеля, начальника Генерального штаба Главного командования Вермахта, сделанное им 20 июня 1944 года по поводу общей военной обстановки. Он объяснил, что русские не предпримут наступления, пока Западные державы не добьются каких-либо заметных успехов силами, высадившимися в Норвегии 6 июня. И тогда главный советский удар будет нанесен в Галиции, а не по группе армий «Центр».

Сорок восемь часов спустя шеф немецкого Верховного главнокомандования был сильно разочарован. Русские атаковали. И не в Галиции.

22 июня 1944 года была годовщина операции «Барбаросса» — третья годовщина нападения Германии на Россию. Со своим безошибочным чутьем на то, какое впечатление производят подобные годовщины на русскую душу, Сталин использовал чувства для фанатического подъема боевого духа войск. Так же как он приказал взять Киев к годовщине Октябрьской революции, 7 ноября 1943 года, так теперь он назначил годовщину немецкого вторжения в Советский Союз днем «Д» для решающего наступления летом 1944 года.

Чтобы заставить немецкое командование как можно дольше гадать, где будет нанесен главный удар летнего наступления, маршал Жуков, один из двух представителей Ставки для координации действий, решил начинать поэтапно по 720-километровому ослабленному фронту группы армий «Центр». Великий час настал.

Первый акт разыграли партизаны. В ночь с 19 на 20 июня территорию за линией фронта сотрясли крупномасштабные диверсии. К рассвету 10 500 взрывов повредили железнодорожные линии от Днепра на запад, были взорваны основные мосты, нарушено снабжение, часто более чем на двадцать четыре часа.

Не только железные дороги были парализованы — много хуже, что в тысячах мест были перерезаны телефонные линии. И поскольку в 1944 году не существовало такой вещи, как контроль за движением поездов по радио, отказал весь управляющий аппарат начальника транспорта группы «Центр». Тотальный паралич железнодорожного движения явился решающей причиной катастрофического развития событий в последующие сорок восемь часов. Железнодорожный транспорт, в конце концов, был источником жизненной силы военной организации. Прекратилось движение — жди общего паралича.

Полковник Теске, начальник транспорта, осознал полноту этого коллапса, облетая территорию на своем «Шторхе». Все станции и перегоны были перегружены, паровозы едва тащились, на нескольких еще двигающихся поездах люди висели гроздьями, даже на локомотивах, это в основном были раненые из угрожаемых районов.

Следующие цифры проиллюстрируют проблему. 1 июля нужно было эвакуировать из Минска около 8000 раненых. 7 июля в сторону группы армий двигались 98 эшелонов. Всего в тот день в районе группы армий находилось 216 составов, а именно: 138 с войсками, 59 со снабжением, 12 для люфтваффе и семь для железнодорожных войск. Они двигались с огромным трудом. Срочные грузы не доходили до фронта — ни войска, ни боеприпасы.

Второй акт великой битвы начался 22 июня. 1-й Балтийский фронт и части 3-го Белорусского фронта атаковали 3-ю танковую армию генерал-полковника Рейнгардта с обеих сторон города Витебска на Двине. Через двадцать четыре часа наступление распространилось на полосу 4-й армии генерала фон Типпельшкирха. Здесь советский 2-й Белорусский фронт атаковал район Днепра между Оршей и Могилевом. Наконец 24 июня Ставка бросила 1-й Белорусский фронт Рокоссовского против 9-й армии генерала Йордана. Этот удар нацеливался на Бобруйск на Березине.

Таким образом, только 24 июня немецкое командование осознало, что русские наносят свой большой решающий удар по всему фронту группы армий «Центр». 23 июня Ставка фюрера все еще тешила себя иллюзией, что атаки русских в центре не более чем отвлекающий маневр для ожидаемого наступления из Галиции. Двадцать четыре часа спустя Гитлер понял свою роковую ошибку.

Мощность советского наступления, сокрушающее превосходство в артиллерии, танках и самолетах поддержки наземных сил стали очевидными через первые сорок восемь часов. С ужасом Гитлер и его советники вглядывались в панические донесения с фронта. Они увидели то, что не смогла отследить немецкая разведка, — привлечение беспрецедентных советских наступательных сил, неотразимую волну, которая в течение нескольких часов смоет все на своем пути.

Генерал-фельдмаршал Буш оборонял восточный участок группы армий «Центр», фронт шириной примерно в 720 километров, тремя армиями в составе тридцати четырех дивизий. Его ослабленная 2-я армия на Припяти прикрывала южный фланг и соединение с группой армий «Северная Украина». Единственная танковая дивизия,

20-я, несколько дней была развернута за 9-й армией у Бобруйска. Практически все остальные танковые дивизии Восточного фронта находились в Галиции или в районе западнее Ковеля, ожидая противника, который там не наступал. А были ли там другие резервы? За 4-й армией Буш держал одну 14-ю пехотную дивизию; на правом крыле