Выжженная Земля 1943-1944 - [165]

Танки бешено рванулись. Их прикрывал огонь артиллерии. Саперы и гранатометчики последовали за танками. За считанные минуты передовые машины достигли советских позиций, гренадеры и саперы их зачистили. Сопротивление русских быстро ослабело. Они бросили противотанковые и зенитные орудия, отступали в беспорядке. Впоследствии пленные говорили, что внезапная атака в зловещем свете произвела впечатление гигантского наступления по крайней мере танкового корпуса и вызвала панику среди солдат, которые чувствовали себя в полной безопасности.

К рассвету дивизия прорвалась сквозь русское кольцо, понеся лишь незначительные потери — один танк и его экипаж. Отбили Владимировку и перекрыли крупную брешь. Генерал немедленно развернул дивизию и утром 8 января двинулся на Осиковату, в тыл советского кольца вокруг Кировограда.

Полный масштаб угрозы между Днепром и Бугом ясно виден на оперативной карте 47-го танкового корпуса.

7 января генерал фон Форман был вынужден эвакуировать свой передовой командный пункт на северной окраине Кировограда. Он перенес штаб в Малую Виску, на сорок пять километров западнее. Генерал не мог руководить своим исключительно мощным корпусом из семи дивизий (почти армия) среди неразберихи основной оборонительной линии, а в Малой Виске он получил общий обзор, находился рядом с железнодорожной линией из Первомайска, по которой осуществлялось снабжение, и большим аэродромом 4-го воздушного флота, где стояла авиаэскадра пикировщиков «Штука» подполковника Руделя, готовое вмешаться в борьбу на любом из угрожаемых участков.

Ночью с 8 на 9 января генерал фон Форман и его начальник штаба полковник Рейн-хард при свете свечи склонялись над картами, с первого взгляда на которые становилось понятно направление главного советского удара. Армии 1-го Украинского фронта, группа армий Ватутина, одержав победы у Киева и прорвавшись в районе Бердичева, теперь стремились на юго-восток, к бессарабскому Бугу, в тыл немецкой 8-й армии. Прорыв Конева у Кировограда представлял собой вторую часть наступления Ватутина, вторую половину клещей, и тоже был нацелен на Буг. Этот удар наносился в юго-западном направлении. Обе группировки должны были соединиться в районе Умань—Первомайск почти на румынской границе.

Если эта крупномасштабная операция закончится успешно, то не только 8-я армия будет окружена, но ее уничтожение настолько продвинет силы Малиновского, что и немецкая 6-я армия неизбежно будет обречена. Ничто в этом случае не сможет спасти от уничтожения немецкую 17-ю армию в Крыму. Фактически именно эту цель уже давно преследовал Сталин — ликвидация немецкого южного фланга, великая победа.

В мерцающем свете свечи Форману и его начальнику штаба стала ясна надвигающаяся катастрофа. Предотвратить прорыв на Умань с северо-запада было задачей 1-й танковой армии, которую генерал-фельдмаршал фон Манштейн перебросил в этот район. «Справится ли генерал Хубе?» — с тревогой спрашивал Форман. Но что бы ни случилось там, его 47-й танковый корпус должен остановить прорыв у Кировограда. Форман и Рейнхард приступили к разработке планов. Что же можно предпринять?

Южнее Кировограда дела обстояли совсем плохо. Советские танки находились уже в пятидесяти километрах юго-западнее города, и ничего не было между ними и румынской границей. Оставалась одна надежда—к ним форсированными маршами двигались дивизия «Великая Германия» и части танковой дивизии СС «Мертвая голова». Они ударят во фланг советским 18 и 29-му танковым корпусам и навяжут сражение. Но смогут ли остановить?

А что с самим Кировоградом? 8 января три немецкие дивизии все еще были окружены в городе — 10-я мотопехотная, 14-я танковая и 376-я пехотная дивизии. Подтвержденный приказ от Гитлера пригвоздил их к своим позициям: Кировоград защищать до конца, как «крепость».

Таким образом, благодаря дерзкому прорыву только 3-я танковая дивизия Байерлейна была теперь в состоянии отвести серьезнейшую угрозу севернее Кировограда. Она сметет два советских механизированных корпуса, которые уже прорвались, и таким образом создаст возможность для освобождения окруженных немецких дивизий. Вот как нужно сделать. Вот как единственно можно это сделать.

Приказы. Телефонные звонки. Радиограммы. Время — 02.00. И тут в ночные размышления и планирование вмешались ружейные выстрелы и грохот танковых пушек. Зарявкали зенитные батареи на аэродроме. Танковая тревога. В штабе 47-го танкового корпуса находился адъютант — выдающийся немецкий спортсмен — майор Хассе, акробат и золотой медалист Олимпийских игр 1936 года в Берлине.

Когда Хассе открыл дверь в комнату, сквозняк загасил свечи. В темноте майор спокойно произнес: «Надо уходить, господин генерал. В деревню прорвались советские танки. Я с личным составом штаба возьму на себя оборону командного пункта».

Смело и хладнокровно, как на показательных выступлениях по акробатике, Хассе организовал для обороны писарей, связных, курьеров-мотоциклистов и солдат батальона связи корпуса. У них были только мины и пехотное оружие, танковый корпус не располагал противотанковым оружием.

Русские танки с пехотой на бортах двигались по деревне, стреляя в дома, поджигая машины и открывая огонь по всему, что попадалось им на глаза. Это была целая танковая бригада, 67-я из 8-го механизированного корпуса. Она превратила деревню в груду развалин и повернула к аэродрому.