Выживают бессмертные - [24]

Реальное дорожное приключение подстерегало «бронепоезд» чуть дальше, на мрачной и загадочной территории вблизи того места, где когда-то располагался городок Новая Водолага.

Слева и справа от «железки» на расстоянии пяти километров с каждой стороны возвышался Лес, но широкий проезд был почти свободен от деревьев. Лишь кое-где торчали кривые голые гнилые стволы. Все остальное видимое пространство было покрыто странным синевато-зеленым болотом, над которым висела лилово-серая дымка.

Небо над этой местностью было постоянно затянуто серой облачностью, но дождь шел очень редко. Даже если на подступах к болоту бушевала гроза, в небе над странной топью просто висела серая пелена. И наоборот, даже в самый ясный день конкретно на болоте царил унылый сумрак.

Но самое удивительное заключалось в другом. Никаких признаков городка, обозначенного на старых картах, не было и в помине. Между тем кочевники шептались, что город существует и даже почти не разрушен, но находится под зыбкой грязью. Якобы он целиком погрузился в болото, как на лифтовой платформе. На поверхности осталась только железная дорога и несколько домов с западной стороны от ее насыпи. Чуть позже эти дома тоже поглотило болото, насыпь просела до общего уровня грунта, и «железка», теперь почти плавающая на поверхности топи, стала единственным напоминанием о канувшей в болото старой жизни.

Почему аномальная топь не приняла дорогу и каким образом пути держатся на поверхности болота, да еще пропускают многотонные составы, никто объяснить не мог. Да никто и не пытался ничего объяснять. Кочевники экспериментальным путем выяснили, какую максимальную нагрузку теперь выдерживает пролегающий по болоту двадцатикилометровый участок пути, и приняли расчеты к действию. Вот почему все их составы либо формировались куцыми, до десяти вагонов, либо перед опасным участком останавливались, расцеплялись и форсировали топь по частям.

Поезд Голована укладывался в весовые нормативы, поэтому лишь сбросил ход и двинулся по Водолажской топи со скоростью не больше десяти километров в час. Поначалу, пока испарения болота были не слишком густыми, зловонными и не вышибали слезу, можно было нормально дышать и разглядывать местность. И Бондарев этой возможностью воспользовался. Зрелище было не слишком эстетичное, но все-таки завораживало. Да и если бы не завораживало, когда еще увидишь бескрайнее болото с высоты железнодорожной платформы?

Повсюду, насколько хватал глаз, простиралась сине-зеленая гнилая топь, над которой поднимались мерзкие сероводородные испарения. Кое-где встречались едва заметные островки, заваленные корягами, либо кочковатые отмели, ощетинившиеся кривыми голыми деревьями. Рельсы пролегающего по болоту пути местами едва не закручивались винтом, шпалы частично превратились в обломки, но поезд шел уверенно, почти без раскачки, и даже не сильно громыхал на стыках.

Этот факт наводил на странную мысль, что видимое состояние дороги и реальное – это не совсем одно и то же. И твари, выползающие на пути из болота, в основном это были змеи, отчасти подтверждали эту догадку. Многие из ползучих гадов тоже казались странно закрученными. Но ведь змея вряд ли станет закручиваться в спираль.

Еще на рельсы там и сям выбирались зеленые корни-щупальца каких-то болотных растений, но пугали они еще меньше, чем змеи. Остановись поезд в этом гнилом местечке, растения наверняка оплели бы его, как горшочек в корзинке, но с движущимся составом они ничего не могли поделать. Цеплялись, обрывались, падали под резаки колес с ребордами и снова тянулись, демонстрируя завидное упрямство, но это было все, на что они были способны.

По мере продвижения в глубь болота испарения становились все гуще и зловоннее, и сотканный из них лиловый туман постепенно поднялся до середины товарного вагона, то есть накрыл платформы целиком.

Большая часть кочевников деловито отреагировала на это событие. Бойцы натянули противогазы и расслабились. Следить за местностью в ближайшие два часа им не требовалось. Никакой противник по болотам пройти не мог, мутанты здесь тоже не водились, а ползучие гады и движущаяся растительность все равно не успевали обвить колеса или заползти на буксы, чтобы взобраться на платформы. Так что реальной опасностью здесь были только испарения. Ну, еще в любой момент болото могло передумать и принять-таки железную дорогу в свои вязкие гнилые объятия. Но это уже был момент риска масштабного, но крайне маловероятного. Да, болото могло утопить «железку» в любой момент. Но ведь оно не сделало этого за семь лет с момента своего образования, так почему должно было передумать именно сейчас?

Когда туман накрыл платформу, Бондарев зашелся кашлем, попытался жестами выпросить у кого-нибудь противогаз, но остался ни с чем.

– В первый раз, да? – глухо спросил один из кочевников. – Тогда тебе не положено.

– Почему? – пытаясь прикрыть рот и нос хотя бы полой куртки, спросил Денис.

– Вроде крещения такого, для салаг. Дыши глубже и привыкнешь. После еще спасибо скажешь. Тут такой приход… закачаешься!

Только после этих слов конвоира Бондарев заметил, что далеко не все кочевники надели фильтрующие маски. Подстраховались в основном те, кто стоял на посту или числился в конвое. Остальные щурились от едкого тумана, покашливали, но при этом медленно, словно табачный дым, вдыхали зловонную лиловую субстанцию и ухмылялись, посматривая на майора.