Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево - [38]

Я отвернулась. Судя по всему, ночка мне предстоит веселая.

Вопреки обыкновению следующим вечером Мишаня вернулся домой без очередной похохатывающей девки.

– Миш, можно кое о чем тебя спросить? – я подлила ему чаю и заботливо положила перед ним тарелку с бутербродами.

– Спрашивай! – весело откликнулся мой «сожитель». – Я надеюсь, ты не спросишь, когда же мы наконец поженимся. Потому что, если честно, в мои планы пока не входит брак. Но если ты хочешь просто потрахаться, только намекни!

Я треснула его кухонным полотенцем по затылку. Мишаня втянул голову в плечи, делая вид, что он меня побаивается.

– Прекрати паясничать, я же серьезно!

– Так и я серьезно, мармеладочка! Хотя, если я на ком-нибудь и женюсь, то только на тебе. Ты меня хотя бы не напрягаешь.

– Ты меня просто плохо знаешь. Я ревнивая… Миш, скажи, а те девушки, с которыми ты знакомишься… Чем они тебя привлекают? – осторожно спросила я. Неужели Мишаня начнет распинаться о «Книге перемен», исландской поэзии или о чем-нибудь в этом роде?

– Мне нравится большая грудь, – честно признался он, – да, еще люблю светлые волосы, но это ничего не значит. Так что у тебя тоже есть шанс. Но только когда ты в парике.

– Дебил. Кстати, грудь у меня маленькая.

– Да? – Мишаня вытянул шею, пытаясь заглянуть в мое декольте. – Выходит, ты носишь силиконовые лифчики. Фу, Саня, это же обман!

– Значит, мужчины обман не любят?

– Смотря какой. Одно дело нежное лукавство. Это женственно. И совсем другое – вата в лифчике. Это непростительно.

– Мишань, так ты так и не ответил. Твои девушки – они кто? Чем занимаются, чем увлекаются? Чем интересуются?

Мишаня задумчиво пережевывал колбаску.

– Саш, честное слово, не понимаю, что ты от меня хочешь. Я не знаю, чем они увлекаются… Они просто блондинки. И мне этого достаточно.

ГЛАВА 6

Вам двадцать шесть лет, вы женщина и впервые задумались о старости. В уголке глаза наметилась новая морщинка – она тонкая, как линия жизни, но пугает, как сама жизнь. Вы одиноки и спите в несвежей пижаме. Выходной день вы проводите, бесцельно слоняясь по квартире (не снимая все ту же пижаму), и иногда даже забываете почистить зубы – а кого волнует ваше свежее мятное дыхание? Вам вроде бы и хочется встрепенуться, но нет на это сил.

Пару лет назад вы бы плюнули на все, обтянули бы попу джинсами и отправились бы в бар «Real McCoy», где всю ночь пили бы клубничную «Маргариту» и танцевали на столе. Вы бы непременно познакомились там с каким-нибудь прилизанным типом по имени Хуан (в «Маккое» полно охочих до приключений латиносов), и Хуан этот заказал бы для вас двойную порцию текилы, рассчитывая на вашу благосклонность. Но, по мере того как пустеет кошелек Хуана, вы вспоминаете о том, что являетесь приличной девушкой. В конце концов вы соврете ему, что у вас нет телефона, и навсегда расстанетесь с ним на пороге бара в половине пятого утра. И вам будет ни капельки не обидно – впереди вся жизнь, полная Хуанов всех форматов и мастей. Вы вернулись бы домой под утро, уставшая и веселая, и уснули бы безмятежно, как нализавшийся сметаны кот.

А сейчас вам и думать об этом тошно. И о дармовой текиле, и о смуглых незнакомцах, и о ночных танцах. У вас бессонница, но, вместо того чтобы взять такси и поехать в центр, вы тупо таращитесь в телеэкран, где показывают очередное реалити-шоу.

Вы устали и чувствуете себя неудачницей.

Всю неделю вы пашете на работе, но умудрились не нажить ничего, кроме хронического гастрита. С вашей зарплатой вы давно могли бы позволить себе автомобиль, но не позволили, потому что потратили все деньги на посиделки с подружками в суши-барах и черный костюмчик «Calvin Klein».

Если все вышесказанное относится к вам, значит, мы с вами чем-то похожи.

– Собирайся, подруга! – весело воскликнула телефонная трубка голосом неугомонной Жанны. – Одевайся понаряднее, настал твой час икс.

– Что это значит? – устало поинтересовалась я.

Вот уже три дня я не выходила из дома. На работе нагло соврала, что у меня ларингит – для большей убедительности пришлось несколько раз надрывно кашлянуть в трубку. Надеюсь, я не переиграла. За эти три дня я успела меланхолично уничтожить все сладости, находящиеся в доме, под мой энтузиазм попал даже давно засохший тульский пряник в виде сердца, который уже который год хранился у Мишани на шкафу. Первым делом ушли конфеты, потом пришла очередь печенья, а уж потом досталось и дубовому прянику. В конце концов я перешла на варенье – прямо пальцем зачерпывала его из банки. Я получала странное мазохистское удовольствие от своей неряшливости. Меня радовало и пятно от варенья на пижаме, и наполовину слезший с ногтей лак.

– Это значит, что мы едем в ночной клуб! – весело объявила моя мучительница.

– Жан, давай не сегодня, – взмолилась я, – никакого настроения нет, честное слово.

– Это еще что такое? Да ты хоть знаешь, куда я тебя приглашаю?! На закрытую вечеринку в «Фимейл»! Я в списках. Это не так просто было организовать.

– Но, для того чтобы кадрить миллионеров в клубах, надо, чтобы был кураж. А я похожа на вареную креветку. Такая же розовая, сонная и унылая.

– И с выпученными глазами? – рассмеялась Жанна. – Я не могу есть креветок, у них такой жалобный взгляд… В общем, так. Собирайся, чтобы через полтора часа была у меня.