Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево - [2]

– Сашенька, на последней планерке речь зашла о тебе. Кажется, главный хочет, чтобы ты стала редактором! – вот как она сказала.

Ничего еще не было решено наверняка, но я, будучи человеком оптимистичным, возликовала. Должность редактора – это же повышение оклада почти вдвое, это маленький портрет на газетной страничке, это авторитет, это микроскопический кусочек славы, это в перспективе и отдельный кабинет с персональным компьютером, запылившимся кактусом на подоконнике и дверью с табличкой «Александра Кашеварова, редактор».

По дороге домой я зарулила в итальянскую кондитерскую и раскошелилась на трюфельный торт. Стоил он столько, что на эти деньги можно было пригласить шестерых подружек в Макдоналдс и набить животы чизбургерами и молочными коктейлями. Но торжество есть торжество – а я убеждена, что нельзя экономить на положительных эмоциях.

И вот прихожу я домой, сияющая, с тортиком. А там– Веснин. Угрюмый и какой-то подозрительно задумчивый.

– Андрюшка! – я бросилась ему на шею, прямо как главная героиня сентиментального фильма в финальной сцене перед титром «The end».

Как в воду глядела, the end наших безоблачных отношений и правда был не за горами. Только я еще об этом не знала, поэтому сияла, как лакированный башмак.

– Какой-то праздник? – смутился он. Я списала безрадостность его объятий на усталость.

– Ты знаешь, с кем ты спишь?

Его глазки забегали по комнате, теперь я понимаю почему. Он-то знал, с кем он спит, и как раз собирался и мне об этом сообщить. Но я продолжала вести себя как жизнерадостная идиотка.

– Ты спишь с редактором газеты, балда! – я нежно хлопнула Веснина по лбу.

Вот дура, надо было изо всех сил долбануть его кулаком между глаз (а еще лучше коленом между ног).

– Тебя повысили? – немного оживился он.

– Еще нет. Но собираются. Да, я тут тортик купила. Наш любимый, трюфельный. Поставь чайник, умираю от переизбытка адреналина.

Он послушно включил плиту.

– Саш, нам надо поговорить.

– Я вас внимательно слушаю, – пропела я, стаскивая колготки. Веснин подал мне домашний халат. Я заметила, что он старается не смотреть на мою грудь в новом лифчике «Wanderbra», и немного удивилась.

– Это серьезный разговор. И довольно неприятный. Саш, ты можешь не крутиться, а посидеть спокойно пять минут?

О, да он взвинчен, заметила я.

– Что-то случилось, Андрюша? У тебя проблемы?

Я наконец уселась на табуретку. Вернее, на высокий барный стульчик, жутко неудобный, зато стильный – худшее приобретение Веснина. Почему-то ему казалось, что кухня в стиле лондонского мачо (хай-тек, алюминиевые стены, высокие стулья, на которых сидишь, упираясь коленями в подбородок, как испуганный петух на жердочке) и ему придаст сексуальности. Я не спорила – у мужчин свои игрушки.

– Я очень рад, что тебя назначат редактором, – он откашлялся, – ты этого заслуживаешь.

– Спасибо… Только, может быть, ты не будешь ходить вокруг да около? Я же вижу, что ты собирался поговорить о чем-то другом.

– Ты права, – он продефилировал к холодильнику и налил себе ледяной водки. Кажется, время тянул, а может быть, и набирался храбрости, – Саня, нам было очень хорошо вместе. Ты прекрасный человек, и я тебя любил, но сейчас… Черт!

– Веснин? С тобой все в порядке? Ты что, решил меня бросить?

Почему-то я не сразу поверила в серьезность его намерений. Я подумала – скорее всего, он затеял какую-то тактическую игру. Может быть, это тест?

– Сам не знаю, как это получилось, – стовосьмидесятивосьмисантиметровый Веснин втянул голову в плечи, чтобы казаться более миниатюрным. – Я познакомился с ней на бизнес-тренинге. Полтора месяца назад. И сначала я сопротивлялся. Она мне сразу понравилась, но я был с тобой… Я не попросил ее телефона… Но потом она позвонила сама… Так вышло… Мы встретились, я подумал, что такого, если у меня ланч с коллегой… И – вот.

Под конец повествования его голос становился все более тусклым, а рассказ – все менее внятным.

– Погоди, Веснин. Не так быстро. Кого – ее? И что значит «вот»?

– Эльвиру. Она директор в PR-агентстве. Самое смешное, она бы тебе понравилась.

– Действительно очень смешно, – вставила я, – смешнее не бывает.

– Не надо издеваться, Сань… Конечно, мы с тобой долго жили вместе… Хотя полгода – это не такой уж и большой срок. Но, понимаешь, с Элей я чувствую себя… так, словно у меня крылья.

– Это гормоны, – прокомментировала я. Мне словно молотком по темечку дали, и я еще не успела прийти в себя. Надрывные рыдания, литры слез, визгливые обвинения, разбитый сервиз – все это будет позже. А пока я сидела на дурацком барном стуле и тупо смотрела на закипающий чайник.

– Саша, я уже два дня пытаюсь сказать тебе. Я женюсь.

– Что-о? – на букве «о» мой голос сорвался на меццо-сопрано.

– Я знаю, что я эгоистичный подлец. Можешь сказать мне это в лицо, и я даже не обижусь. Но я не стану рвать свой счастливый билетик. Я сделал Эльвире предложение, и она согласилась.

Я не буду рассказывать о том, как я заплакала. Как он меня утешал, как пытался напоить травяным чаем. Не буду рассказывать о том, как я носилась по его модно оформленной квартире, собирая вещи в объемистую сумку, а он ходил за мной по пятам и напоминал, чтобы я не забыла разные мелочи. «Саша, в ванной остались твои чулки, – говорил он. – Саня, не забудь свои журналы. Ты будешь забирать ароматические свечки?»