Выйти замуж любой ценой - [52]

– Думаешь, они меченые? – спросила я.

– Была такая мысль, но… – Протасов убрал сканер в карман, запихнул пачки обратно в пакет и только после этого извлек из ящика коричневый плотный конверт. – А вот здесь что-то интересное.

Конверт он открыл, и на стол выпало ожерелье. Жулебов вытянул шею, с любопытством его разглядывая. Моя рука непроизвольно дернулась. Я глаз не могла отвести от сапфиров в обрамлении бриллиантов и изумрудов. Протасов перехватил мою руку.

– Осторожно.

Он-то сам орудовал в перчатках, надел их, как только мы вошли в хранилище, мои руки ничем защищены не были, и я со вздохом замерла на месте. Платон Сергеевич аккуратно расправил ожерелье, и теперь стала понятна задумка мастера. Ожерелье представляло собой букетики незабудок, камни переливались в свете лампы над столом, и даже моих знаний вполне хватило, чтобы понять: перед нами вещь уникальная.

– Пара миллионов как минимум, – с придыханием сообщил Иван Андреевич.

– Ни у кого подобного не видел? – обратился к нему Протасов.

– Нет, – покачал тот головой. – Думаю, в нашем городе не так много мужчин, кто мог бы позволить себе подарить такое украшение жене…

– Или любовнице, – кивнул Протасов.

– Тогда любовь должна зашкаливать, – усмехнулся Иван Андреевич. – И мы бы о ней наверняка знали.

Протасов сфотографировал колье на мобильный и сказал:

– Следователей это заинтересует.

Его приятель согласно кивнул:

– Да уж…

Платон Сергеевич положил пакет с деньгами и конверт с ожерельем в ящик и передал его Жулебову.

Через пять минут мы покинули хранилище под большим впечатлением от увиденного и поднялись в кабинет банкира. Секретарша принесла кофе, мы выпили его в глубокой задумчивости.

– Не идет из головы это ожерелье, – первым нарушил молчание Жулебов. – Впрочем, не сегодня-завтра появятся следователи и, надеюсь, во всем разберутся.

– Хорошо, если так, – кивнул Протасов, после чего повернулся ко мне и продолжил: – Одно несомненно: у твоего приятеля были тайны. И скорее всего, из-за них его и убили.

– Из-за тайн или элементарной жадности, – согласилась я. – Денег слишком много, да еще ожерелье… Дураку ясно, появились они не в результате кропотливого труда. Был слух, что Димыч не брезгует шантажом.

– И на кого-то нарвался?

Я пожала плечами, а Протасов вновь заговорил, на сей раз обращаясь к своему другу:

– Скажи-ка, Иван Андреевич, ты, часом, ничего не слышал о похищениях с целью выкупа? Похищали подружек крупных бизнесменов.

Жулебов взглянул с укором, нахмурился, поерзал и даже отвернулся к окну.

– Ваня, – нетерпеливо позвал Протасов.

– Мы, конечно, друзья, – продолжая хмуриться, ответил тот, – но… я слово дал…

– Вот с этого места поподробнее, пожалуйста, – оживился Платон Сергеевич и даже перебрался поближе к другу. Банкир отставил уже пустую чашку, повздыхал и только после этого ответил:

– Зараеву Святославу Владимировичу перед Новым годом срочно потребовалась крупная сумма денег.

– Сколько?

– Три миллиона. Для него, по сути, пустяк. Но дело было тридцать первого декабря, и, как он сказал, у него ровно час времени.

– А причину не объяснил?

– Я не спрашивал.

– Странно, что я об этом ничего не знаю.

– Ничего странного. Вы хорошие знакомые, а не друзья. А он взял с меня слово, что я буду молчать…

– То есть желал сохранить этот факт в тайне.

– В ячейке только евро, – напомнила я.

– Полученные деньги разумнее всего побыстрее сбыть, – пожал плечами Жулебов. – Уехал в другой город и поменял рубли на евро. В некоторых пунктах даже паспорт не спрашивают. Впрочем, и паспорт не проблема.

– Значит, мы исходим из того, что Шевчук действительно имел отношение к похищениям? – с легким сомнением спросила я. Скверно думать о Димке почему-то не хотелось. Сплетник и мелкий шантажист – это одно. А похищение людей – совсем другое. В случае, если он имел отношение к похищению Ольги, речь уже шла об убийстве. Трудно поверить, что Димка на это способен. Может, он не участвовал в данном злодействе, но догадывался, кто за ним стоит? И погиб?

– Мы еще даже не знаем, были в действительности похищения или нет, – ответил Протасов. – Конечно, я сейчас не об Ольге…

Еще немного погадав и выпив по второй чашке кофе, мы, наконец, простились. Проходя через операционный зал, я увидела Таньку. В сопровождении охранника она шла к хранилищу. Лицо ее было раздраженным, и передвигалась она как-то нервно, рывками.

«Танька действительно очень изменилась», – подумала я. Протасов сестру бывшей пассии заметил и нахмурился, а вот Танька на нас внимания не обратила. Я было подумала ее окликнуть, но момент сочла неподходящим. К тому же мы сегодня уже виделись. Танька скрылась с глаз, а мы с Протасовым покинули банк.

– Они все-таки очень похожи, – заявил он, когда мы направлялись к парковке.

– Ты сестер Сипагиных имеешь в виду? – сообразила я. – Лично я их никогда не путала. Сходство, конечно, очевидное, ведь они близнецы, но характер, поведение и вкусы настолько разные…

– Да, Ольга была куда интересней своей сестры, – кивнул Протасов, возбудив во мне дух противоречия.

– Ольга была стервой, выпендрежницей и дурой, – безапелляционно заявила я. – За что и получала в детстве… – Тут я вспомнила, что о покойниках плохо не говорят, и досадливо поморщилась. – Мы сегодня встретились с Татьяной в торговом центре, – сменила я тему. – Она до сих пор не пришла в себя после убийства Ольги… Кстати, ты у нее на подозрении. Я сказала, что мы теперь друзья…