Вьюга - [2]
— А пусть…
— Нельзя так, невестка. Знаешь, какое сейчас время. Не сегодня-завтра на летние пастбища откочуем, все добро аллаху на попечение. Зачем же людей искушать?
— А, матушка, не печалься зря! Сколько лет лежали твои сокровища и теперь никуда не денутся!
— Ладно вам, — благодушно заметил Перман. — А то получится, как с тем пожаром…
— С каким пожаром? — встрепенулся Сердар. — Расскажи! Расскажи про пожар!
Перман усмехнулся: придется рассказывать, от Сердара так просто не отвяжешься.
— Один человек выдал замуж дочь. А когда она через положенное время вернулась в отцовский дом, вдруг занялась маслобойня. И сразу вся как есть сгорела. Стали дознаваться, что да как, а молодая и говорит: я, мол, подожгла. Когда маленькая была, жмыхом раз объелась, уж больно у меня живот болел. Засомневалась я: приедет, думаю, за мной ваш зять, захочет жмыха поесть и будет Мучиться, как я тогда. Вот и надумала: сжечь жмых вместе с маслобойней.
— Да что ж она такая глупая? — удивилась жена Пермана. — Ей бы сказать мужу, предупредить…
— Видно, не надеялась на него. Боялась, что соблазнится. Вот я и гляжу, — Перман усмехнулся, — как бы наша мать не удумала сундук сжечь от греха. Пускай, мол, лучше сгорит, чем ворам доставаться!
Сердар посмотрел на отца, кинул взгляд на мать и понял, что они подшучивают над бабушкой. Ему стало жаль старую, он положил ей голову на колени и, заглядывая в глаза, спросил:
— Бабуля, не будешь поджигать сундук? Не будешь, а?
А ветер крепчал. Все сильнее хлопала наверху кошма, остов кибитки скрипел, трещал, кибитка раскачивалась, того и гляди — повалится!..
При каждом сильном порыве ветра бабушка громко обещала повелителю ветров чурек, и Сердар подумал, что этих обещанных чуреков набралось уже на целую выпечку. То ли повелитель ветров сердился на бабушку и не хотел принимать ее жертвоприношения, то ли еще почему, но Мирхайдар гнал на их кибитку один ветер за другим, и каждый новый был сильнее и злей предыдущего. Тогда бабушка решила, что один бог лучше, чем тысяча пророков, и стала молиться. Не отрывая глаз от дымового отверстия, она громким голосом стала читать заклинание против ветра: «О аллах, сотворивший вечер и ночь! О аллах, вселенную сделавший цветником! О аллах милосердный, спаси и помилуй нас, прими в жертву от рабы твоей выпечку чуреков!» Проговорив эти слова, она молитвенным движением провела по лицу. Спрятавшийся под шубой Меред повторил ее движение.
— Бабушка, теперь он успокоится? — спросил трусишка, осторожно выглядывая из-под шубы.
— Успокоится, детка, успокоится… — Старушка вздохнула. — Теперь обойдется…
Сердар примолк, огорченный, — его не очень-то обрадовало это сообщение. Чего хорошего, если ветер затихнет? Не по душе ему были тишина и покой. Гул ветра, испуганный шум ветвей, отчаянный скрип кибитки — в этом было что-то необычное, заманчивое, то, что так настойчиво влекло его на улицу. Наверное, именно поэтому он раньше других услышал звуки, доносившиеся снаружи.
— Приехал! Кто-то приехал! — радостно воскликнул Сердар и бросился к двери. Чуткое ухо мальчика уловило звук «чош», заглушенный порывом ветра, — какой-то человек остановил осла возле самой кибитки.
Едва Сердар отбросил крючок, ветер с силой распахнул обе створки двери; мальчика отбросило на середину кибитки. Мгновение, и кибитка наполнилась ветром, надулась. Отчаянно заскрипели опоры, забилась, заголосила старуха:
— Рухнет! Сейчас рухнет! Детишек выносите! Детишек! — кричала она, изо всех сил ухватившись за нижнюю решетчатую часть кибитки.
Мать в темноте пыталась отыскать детей. Мереда она нащупала сразу, он лежал ничком, с головой укрывшись отцовской шубой. А младший…
— Сердар, где ты? Сердар!
Новый порыв ветра сорвал обшивку с задней стенки, стало светлее, и мать увидела, что младшего в кибитке нет.
— Отец! Сердара нет!
Сердар давно уже был на улице. Он вел сражение с ветром. Распахнув полы халата, он рвался навстречу посланнику Мирхайдара, стараясь, чтоб тот поднял и понес его. Но ветер не собирался этого делать. Он не только не стал поднимать Сердара, а поднатужился и отшвырнул наглеца. Наверно, мальчик угодил головой о камень, потому что не сразу сумел подняться. Потом все-таки вскочил, побежал… Теперь он бежал по ветру, решив перехитрить упрямца. И ветер сдался, он больше не пытался опрокинуть Сердара, он помогал ему бежать. Скоро, мальчик скрылся из виду, растворившись в пыли.
Перман молча смотрел на пару мертвых овец, которых чабан только что сбросил с седла.
— Дохнут? — спросил он.
— Дохнут, — чабан махнул рукой. — Не к добру эта буря. Плохая примета.
Перман вздохнул.
— На все воля аллаха. Год змеи, ничего не поделаешь… Должна она выпускать свой яд.
— Воля аллаха, это конечно, — неопределенно заметил чабан. — А все-таки буря не к добру.
Он сел на ишачка и исчез в облаке пыли.
А Сердар, растопырив руки, снова и снова наступал на ветер — он жаждал схватки, и покладистость противника, покорно подталкивавшего его в спину, была ему совсем не по душе.
Глава вторая
Через несколько дней Перман пригнал из отары нескольких истощенных овец, нужно было, чтоб мальчики попасли, выходили их. Сердар согласился с радостью, а Меред сказал, что он не чабан, не будет он овец пасти.
Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы.Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию.Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение.Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе.«Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга.
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
В новом выпуске серии «Polaris» к читателю возвращается фантастический роман прозаика и драматурга Н. Ф. Олигера (1882–1919) «Праздник Весны». Впервые увидевший свет в 1910 году, этот роман стал одной из самых заметных утопий предреволюционной России. Роман представлен в факсимильном переиздании c приложением отрывков из работ исследователей фантастики А. Ф. Бритикова и В. А. Ревича.
«Альфа Лебедя исчезла…» Приникший к телескопу астроном не может понять причину исчезновения звезды. Оказывается, что это непрозрачный черный спутник Земли. Кто-же его запустил… Журнал «Искатель» 1961 г., № 4, с. 2–47; № 5, с. 16–57.
Маргарита Хемлин — финалист национальной литературной премии «Большая книга — 2008», лонг-лист «Большой книги — 2010». Ее новый роман — о войне. О времени, когда счастье отменяется. Маленький человек Нисл Зайденбанд и большая бесчеловечная бойня. Выживание и невозможность жизни после того, как в войне поставлена точка. Точка, которая оказалась бездной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед читателем открывается жизнь исправительно-трудовой детской колонии в годы Великой Отечественной войны. В силу сложившихся обстоятельств, несовершеннолетние были размещены на территории, где содержались взрослые. Эти «особые обстоятельства» дали возможность автору показать и раскрыть взаимоотношения в так называемом «преступном мире», дикие и жестокие «законы» этого мира, ложную его романтику — все, что пагубно и растлевающе действует на еще не сформированную психику подростка.Автора интересуют не виды преступлений, а характеры людей, их сложные судьбы.